Пианист Наум Штаркман - Елена Наримановна Федорович

Скачать книгу

у Игумнова было нелегко. Занятия чередовались следующим образом: один урок у Игумнова, один – у его ассистента Я.И.Мильштейна. Мильштейн, по воспоминаниям Наума Львовича, в основном его хвалил, говорил, что все в основном хорошо.

      На этой же неделе Штаркман приходил к Игумнову, и все оказывалось не так. Профессор придирался буквально к каждой ноте. Занятия могли длиться порой по три часа. Но и сейчас, по прошествии более чем пятидесяти лет, Наум Львович помнит каждое слово Игумнова; эти три с половиной года он считает своей основной школой.

      Первым, что сделал Константин Николаевич, было определение внутренних качеств Штаркмана-музыканта. В течение всех предшествующих лет юный пианист развивался в основном как виртуоз и исполнял соответствующий репертуар. В Киеве в предвоенные годы, когда он начинал учиться, очень ценилась яркая, броская игра, и его учили играть так же.

      Штаркман, от природы обладавший сильным виртуозным дарованием, полюбил играть быстро, броско, блестяще; в Свердловске на многочисленных концертах, в которых он принимал участие, его “коронным” номером был вальс Гуно-Листа из оперы “Фауст”. “Я был очень доволен, что умею так быстро играть”, – с юмором вспоминает Наум Львович.

      Пианизм Штаркмана произвел хорошее впечатление при его поступлении в московскую консерваторию, и слушавшие его профессора, среди которых были такие корифеи, как А.Б. Гольденвейзер, С.Е. Фейнберг, Л.Н. Оборин, В.В. Нечаев, предполагали, что из него может получиться виртуоз.

      А Игумнов на уже одном из первых занятий сказал Штаркману: “Что ты шумишь? Ты ведь лирик!” Штаркмана поразили слова профессора. “Я сам этого не знал, – говорил впоследствии Наум Львович, – и как он сумел во мне это почувствовать, для меня остается загадкой”.

      Штаркман научился у Игумнова не просто многому, но всему тому, что составляет высшее мастерство музыканта вообще и пианиста в частности. И прежде всего – искусству звука, прикосновению к клавиатуре.

      “Рояль – клавишный инструмент, а не ударный, – говорил Константин Николаевич. – Не надо бить клавиши, надо их ласкать!” Штаркман понял, что от того, как палец погружается в клавиатуру, зависит умение “петь” на рояле, являющееся, наверное, главным отличительным свойством всех учеников Игумнова. У Константина Николаевича было в общей сложности более 500 учеников; все – очень разные, но всех объединяет одно – хорошее звучание рояля. Это было, прежде всего, отличительной особенностью его собственного исполнения: кантилена у Игумнова звучала, как человеческая речь.

      Константин Николаевич никогда не допускал чрезмерного, грубого forte, резкости. Он учил брать forte при помощи мышц спины, а не только рук. В этом случае получается объемное, “поющее” forte (ведь петь тоже можно громко). И, разумеется, Игумнов обучал извлекать бесконечное количесво оттенков piano, pianissimo. Владение этим у Штаркмана – от игумновской школы.

      Большое значение в классе Игумнова придавалось искусству педализации. Константин Николаевич

Скачать книгу