LITMIR.BIZ

Скачать книгу

вы смогли пробраться в квартиру, когда ключ был у меня? Розы лежали так красиво, что это не могло быть случайностью.

      – Никак. Я просто их бросала и бросала. Они сами так легли. Я не виновата.

      Я иду по улице и вижу рекламную аптечную раскладушку: «Мы патриоты. У нас в продаже всегда есть лекарства отечественного производителя».

      Я открываю интернет и читаю о том, что вице-премьер Ольга Голодец выступила с заявлением, что правительство не приветствует лечение россиян за рубежом.

      Мне ведомы начала и концы,

      И жизнь после конца, и что-то,

      О чем теперь не надо вспоминать.

      И женщина какая-то мое

      Единственное место заняла,

      Мое законнейшее имя носит,

      Оставивши мне кличку, из которой

      Я сделала, пожалуй, все, что можно.

      Я не в свою, увы, могилу лягу.

      Но иногда весенний шалый ветер,

      Иль сочетанье слов в случайной книге,

      Или улыбка чья-то вдруг потянут

      Меня в несостоявшуюся жизнь.

      В таком году произошло бы то-то,

      А в этом – это: ездить, видеть, думать,

      И вспоминать, и в новую любовь

      Входить, как в зеркало, с тупым сознаньем

      Измены и еще вчера не бывшей

      Морщинкой…

      Но если бы откуда-то взглянула

      Я на свою теперешнюю жизнь,

      Узнала бы я зависть наконец…

(А.А.А.)

      Поколения «П»

      Поговорим, как сильфида с сильфидой. А именно – о Пушкине.

      Удивительное дело. Имея такой великий корпус текстов XIX–XX столетий, мы все равно продолжаем говорить, что самый нежный, самый высокий, самый любимый – он. Бедный Маяковский и компания – единственные, кто хоть что-то хотели сделать с этим культом. Пусть это и была только бравада. Бравада и вызов. Но само наличие осознанного вызова говорит об этом действии (желании сбросить с корабля современности) больше, чем что бы то ни было.

      Помните у Ходасевича: «Мы будем перекликаться его именем в наступающих сумерках»? Помните у Блока в его знаменитой Пушкинской речи: «Веселое имя Пушкин»?

      Неужели больше нечем перекликаться? Неужели больше нет других веселых имен?

      В конце концов, какой Пушкин, когда у нас уже был Толстой? Кстати, Толстой. Здесь он был куда свободнее многих и о большинстве текстов Пушкина говорил крайне прохладно. Ну, он и Шекспира не жаловал. Люблю Толстого! Не за тайную свободу (надеюсь, вы опознали цитату), а за реальную. Это, я думаю, и есть основной пунктум.

      Вся эта патологическая любовь от нашей несвободы. «Если не Пушкин, то кто?» В этом смысле показательна любовь нашего народа к фамилиям, начинающимся на этот слог. Пушкин, Путин, Пугачева.

      Ну вот, как известно, последняя из этого списка по недавнему соцопросу была названа одной из главных персон года. Я люблю Пугачеву, но не могу не спросить: почему она? Этого сейчас достаточно – суррогатного материнства и двух прелестных малюток, – чтобы стать персоной года?

      Ответ: достаточно.

      Добавочный

Скачать книгу