Вот я - Джонатан Сафран Фоер Интеллектуальный бестселлер. Первый ряд

Скачать книгу

и появление на свет Макса и Бенджи. Религия троих, четверых, пятерых. Они церемониально отмечали рост детей на дверном косяке в первый день нового года – иудейского и светского – неизменно с самого утра, пока сила земного тяготения не внесла свои коррективы. Каждое 31 декабря бросали в огонь бумажки с обещаниями, по вторникам после обеда всей семьей выгуливали Аргуса и читали школьные табели по дороге в «Ваче» на запрещенные во всех иных случаях аранчиатас и лимонатас. В строгом порядке происходило укладывание в постель, по сложному протоколу, а на дни рождения все спали в одной кровати. Они, бывало, блюли Шаббат – равно и в смысле его соблюдения, и в смысле свидетельства собственной религиозности – с халой из «Здоровой пищи», кедемовским виноградным соком и конусами из воска оказавшихся на грани исчезновения видов пчел в серебряных подсвечниках исчезнувших предков. Между благословением и едой Джейкоб и Джулия подходили к каждому сыну и, охватив его голову ладонями, шептали на ухо, за что они им гордились на этой неделе. От такой полной интимности – запускать пальцы в волосы, от любви, что не была тайной, но говорить о которой полагалось лишь шепотом, дрожали нити накаливания в померкших лампах.

      После обеда исполняли обряд, происхождение которого никто не мог вспомнить, но смысл никогда не подвергался сомнению: ходить по дому с закрытыми глазами. Было здорово болтать, дурачиться, смеяться, но в этой слепоте они всегда замолкали. Раз за разом у них вырабатывалась привычка к беззвучной темноте, и они могли не открывать глаз сначала десять минут, а потом и двадцать. Они встречались вновь у кухонного стола и там одновременно открывали глаза. И каждый раз это было как откровение. Как два откровения: чуждость дома, в котором дети жили от рождения, и чужеродность зрения.

      В один из Шаббатов, по дороге в гости к прадеду, Исааку, Джейкоб сказал:

      – Человек напился на празднике и по дороге домой насмерть сбил ребенка. Другой напился так же, но добрался домой без происшествий. Почему первый до конца своих дней будет сидеть в тюрьме, а второй наутро проснется как ни в чем не бывало?

      – Потому что тот насмерть сбил ребенка.

      – Но с точки зрения того, что они сделали неправильно, они виноваты одинаково.

      – Но второй ребенка не сбил.

      – Однако не потому, что не виноват, а просто ему повезло.

      – И все равно, первый-то сбил.

      – Но если рассуждать о вине, то не надо ли учитывать кроме результата еще действия и умысел?

      – А что за праздник это был?

      – Что?

      – Да, и что тот ребенок делал на улице так поздно?

      – По-моему, дело не в…

      – Родители должны были за ним следить. Их надо посадить в тюрьму. Наверное, тогда у него не было бы родителей. Если только он не жил с ними в тюрьме.

      – Ты забыл, что он уже мертв.

      – А, точно.

      Сэма и Макса идея умысла захватила. Как-то раз Макс вбежал на кухню, держась за живот.

      – Я

Скачать книгу