LITMIR.BIZ

      Оставшись одна в полутьме спальни, Клер напрягла слух, силясь услышать малейший шум за дверью, потом нащупала под подушкой большой нож, который прятала там, чтобы отбиваться от чудищ, таившихся в темноте. Тех из них, что отважатся подойти к ней слишком близко, она искромсает в клочья, как бумагу, а после выбросит в камин.

      Пусть себе горят.

      Услышав смех, она выбралась из-под одеяла и приоткрыла дверь. В дальнем конце коридора, у своей комнаты стояла мать. А над нею нависал здоровый дядька в коричневой куртке – и покусывал ей шею.

      Клер спряталась в тени, чтобы ее не заметили.

      Дядька – она видела его только со спины – запустил свою ручищу матери под платье. Элизабет что-то шепнула ему на ухо, и он втолкнул ее в комнату, захлопнув за собой дверь.

      Мгновение-другое девочка стояла не шелохнувшись. Она помышляла лишь о том, чтобы поскорее нырнуть обратно в постель и больше оттуда не высовываться. А завтра все будет хорошо, все забудется – они с мамой спустятся в сад и съедят по огромному куску именинного торта, сидя вдвоем на красивой подстилке – прямо на траве.

      Вдруг послышались глухие удары и скрежет. Клер шла на цыпочках. Разум уговаривал ее вернуться, но ей хотелось узнать, почему мать ее обманула – почему впустила в дом чужака.

      Она тихонько приоткрыла дверь, придержав ее рукой. И тут у нее вырвался безмолвный крик: она увидела нагое тело, жавшееся к обнаженному телу матери, раскинувшемуся посреди постели, – мужчина держал ее за шею, а она стонала.

      Клер в ужасе бросилась обратно к себе, спряталась под одеялом и крепко-крепко зажмурилась, чтобы не думать о том, что только что видела. Она надеялась, что эта картина исчезнет так же, как следы дождя, стекающего струями по оконному стеклу.

      Завтра все пройдет. Завтра утром придет мама и разбудит ее, как обычно, и позовет завтракать вместе с нею.

      И все будет как прежде.