LITMIR.BIZ

Скачать книгу

лишилась дара речи и способности действовать. Я отвернулась и принялась играть с цветущими ветками.

      – Теперь можете уходить, если желаете, – сказал он.

      Уходить мне вовсе не хотелось, но я была слишком горда, чтобы в этом признаться. Он спрыгнул на землю, а затем помог спуститься и мне.

      – Нелегко быть храбрым на яблоне. Можете передать это вашей матери.

      На его лице вновь, как в Плимуте, появилась язвительная ухмылка.

      – Я ничего не буду говорить матери, – ответила я, оскорбленная такой внезапной отставкой.

      Секунду он молча смотрел на меня, потом сказал:

      – Если вы велите своему садовнику срезать эту ветку, в следующий раз у нас получится лучше.

      – Не знаю, хочу ли я следующего раза.

      – О, конечно хотите, и я тоже. К тому же моей лошади необходимы прогулки, ей нельзя застаиваться.

      Он направился к ограде, где оставил коня. Я молча пошла вслед за ним среди высоких трав. Он ухватился за узду и прыгнул в седло.

      – От Ланреста до Киллигарта десять миль, – произнес он. – Если я буду проезжать их дважды в неделю, Дэниел к лету наберет отличную форму. Во вторник я приеду снова. Не забудьте дать инструкции садовнику.

      Он взмахнул перчаткой и пришпорил коня.

      Я проводила его взглядом, думая про себя, что он почти такой же отвратительный, как и Гартред, и что я никогда больше его не увижу; однако вопреки всем моим решениям во вторник я была под яблоней.

      Ну а потом начались насколько необычные, настолько и приятные ухаживания, о каких девушка моего поколения могла только мечтать. Сейчас, четверть века спустя, все это мне кажется каким-то нереальным, плохо запомнившимся сном. Один, иногда два раза в неделю он приезжал на лошади из Киллигарта в Ланрест, мы забирались на яблоню – мешавшая нам ветка была срезана, – и он давал мне уроки любви, а я слушалась его во всем. Ему было двадцать восемь, мне – восемнадцать. Казалось, что эти мартовские и апрельские вечера с жужжанием пчел над нашими головами и пением черных дроздов не имели ни начала, ни конца. О чем мы говорили между поцелуями? Не помню. Наверное, он много рассказывал о себе, ибо мысли Ричарда прежде всего были сконцентрированы на себе самом, и в памяти у меня запечатлелся образ молодого человека с огненно-рыжей шевелюрой и бунтарским нравом, созерцающего штормовые волны Атлантического океана с высоты каменистых скал северного побережья Корнуолла – такого не похожего на наше побережье с его уютными бухточками и плодородными долинами.

      В этом уголке юго-восточного Корнуолла мы, я думаю, находимся в привилегированном положении: воздух всегда мягок независимо от того, идет дождь или светит солнце, а ровные очертания местности располагают к лени и удовольствию. Тогда как в краю Гренвилов, лишенном не только деревьев, но и кустарников и со всех сторон продуваемом ветрами, несущими с собой морские брызги, обостряется восприимчивость ума, человек становится темпераментнее и злее, да и сама жизнь там более опасна и жестока. Если здесь почти не бывает трагедий на море, то там все побережье усеяно побелевшими от соли останками

Скачать книгу