Скачать книгу

не осталось ни единой живой души. Подобной несчетной силы, с какой в старину наступали цари Персидские наступали на Грецию, мало было бы, чтобы управиться с нею одному богатырю. Не нужно было храбрым грекам терять жизни свои, защищая Фермопилы, довольно было бы послать одного Чурилу Пленковича, и он, заслонив тот узкий путь своим щитом, поморил бы всех с досады, ибо сломить его было бы невозможно. Жаль, что Александр убрался со свету заблаговременно, – не нужно было бы ему упиваться вином до смерти – было бы и без того кому унять его проказы. Послать бы лишь к нему Илью Муромца, тот бы на коне своём поспел бы дней за пять в Индию[5], догнал бы его за Гангом и, приторочив к седлу своему, как славного Соловья-Разбойника, привез бы его в славный Киев-град, где заставил бы его сухари толочь.

      Из всего сказанного очевидно, что Владимиру вовсе не было нужды содержать миллионное войско, кроме как для монаршего великолепия; ведь со своими богатырями он легко мог бы завоевать весь свет, если бы его от этого не удерживала врождённая добродетель.

      Но поскольку не в одной Русской земле водились в те времена сильные богатыри, то и хлопот нашему князю от них было предостаточно. Однако от них он избавился благодаря своей удалой дружине, как вы увидите из дальнейших повестей о его славных богатырях, сокрушивших всех Исполинов, Полканов и прочих чуждых русскому духу богатырей того времени[6].

      Богатырские сказки

      Повесть о славном князе Владимире Киевском Солнышке Всеславьевиче и о его сильном могучем богатыре Добрыне Никитиче

      Во времена своего неверия Владимир имел множество жен, среди них болгарыню по имени Милолика. То была женщина чрезвычайной красоты, как можно судить из её описания, поскольку пишут о ней, что она имела «брови собольи, походку павлиную, а грудь лебединую и проч.», – довольно будет сказать, что не было её краше во всей Русской земле, и во всей колеснице поднебесной, а следовательно, и не было никого возлюбленнее, чем она для её царственного супруга. Она была взята в плен волжскими разбойниками вблизи своей столицы, города Богорода, вместе со своими мамками, няньками и сенными девушками и ради её великой красоты была доставлена к Владимиру, который с первого взгляда был настолько поражен её прелестями, что предпочёл её всем прочим своим жёнам и освободил всех 800 наложниц, заключенным ради него в Вышграде, чем и завоевал сердце этой гордой красавицы.

      Дни супругов текли в совершенной радости, и завоёванные войском победы приносили им несметные богатства, мир умножал изобилие, а подданные любили своего государя, который в ответ обращал на них свои внимание и милость. Так и должно было быть, ибо покой души его происходил от сердца, удовлетворенного любовью. С этого обстоятельства и начинается наша повесть.

      Однажды Владимир сидел в своих златоверхих теремах со своей супругой Милоликой и своими боярами, за дубовыми столами, за убранными скатертями, за сахарными яствами, ибо день тот был праздничным и вспоминался в честь

Скачать книгу


<p>5</p>

Илья Муромец происходил от простых родителей; был уроженцем города Мурома и до 20 лет не владел ногами. По особому приключению получил он вдруг и ноги и невообразимую силу. Купил он шелудивого жеребёнка, вывалял его в тридевяти утренних росах и учинил конём богатырским. На этом коне отправился он в Киев, служить Великому князю Киевскому, и поспел из Мурома в Киев между заутреней и обедней. Во время этого пути, который продолжался непроходимыми лесами, он победил славного Соловья Разбойника. Прозвище своё он получил по чрезмерно громкому свисту, от которого ни один не человек не в силах был устоять на ногах. Он опустошил многие страны, но этот свист не помог ему против Ильи Муромца: тот сбил его с ног одним ударом плети, и приторочив в седлу, привёз его в Киев. А затем на глазах у князя и убил его одной пощёчиной. (Прим. автора.).

<p>6</p>

В продолжении этих повестей все места, отмеченные этими знаками будут содержать точные слова древнего слога российских поэм или богатырских сказок, поскольку я, ради гладкости чтения, вынужден был большей частью переложить их на нынешнее наречие. (Прим. автора.).