LITMIR.BIZ

      Плакал поэт над своими стихами,

      плакал, что их написать дал Господь,

      а над бессильными телесами

      женскими складками падал исподь.

      Был он по немощи страшной обряжен

      в бабью рубаху и чисто побрит,

      был он помыт и, как кукла, усажен

      в угол постели, да там и забыт.

      Строчки ему прочитает Наташа.

      Строчкой своей содрогнётся старик,

      и изо рта выползает, что каша,

      речи творить отказавший язык…

      Словно грядущая мира кончина

      рядом присела к нему на кровать.

      Тут погибает не просто мужчина –

      русского духа боянова стать.

      Я мукалка, я пикалка:

      пипи-муму-хаха.

      Зверушка-недотыкомка,

      промашка петуха.

      Я пикалка, я мекалка:

      пипи-хаха-меме.

      Такая моя песенка,

      и я в своём уме.

      В своём уме, не в вашенском:

      пипи-хихи-хаха.

      Хлебнёшь ли чистой,

      кашинской,

      а лезет требуха.

      Всё хрен да чепуховина…

      И каждый божий час

      какая-то хреновина

      растёт в стране у нас.

      И через эти тернии,

      древнея с каждым днём,

      мы с мукалкой,

      мы с пикалкой,

      куда-нитось бредём.

      Куда-нитось да вышвырнет

      витиеватый путь,

      и выучен, и вышколен –

      наступит новый жуть.

      Играют дяди в миротворцев,

      играют тети в лекарей,

      а кровь… а кровушка все льется

      из нас – азийских дикарей.

      Им вздумалось вложить в компьютер

      все наши нежные миры,

      извлечь итог за три минуты

      высоколобой их игры:

      куда нам плыть… когда… далече ль…

      и сколько жить оставить нас,

      кого-то завтра покалечить,

      а этих погубить сейчас.

      А все ли там у них в порядке,

      в их намагниченных мозгах?

      Кто как, а мне темно и гадко

      жить в надзираемых снегах.

      Ты жив ли, брат, и ты жива ли,

      и есть ли где вам уголок?

      Или уже мы все пропали,

      как сей неведомый цветок?

      Наши матери стали старыми,

      стали слабенькие совсем.

      Наши матери знали Сталина,

      знали прелести разных систем.

      Да и мы уже столько закуси

      поиспробовали на веку:

      и Занусси там был, и «Затеси»…

      Пир запомнится бедняку.

      Запрягай опять клячу тощую,

      разбросай пашеницу и рожь.

      Напрягай опять жилы-мощи-то:

      сей

Скачать книгу