Записки русской американки. Семейные хроники и случайные встречи - Ольга Матич

Скачать книгу

революционным движением; студентом он был арестован (кажется, в 1912 году) и сослан в Сибирь. Его мать обратилась за помощью к Пихно, который тогда был членом Государственного совета, и молодого Пятакова освободили[184]. Он увлекался идеями Троцкого и оппонировал Ленину, но в 1917 году стал его сподвижником и потом занимал важные должности в области промышленности и финансов (им были подписаны первые советские деньги); впрочем, он активно выступал против нэпа. Ленин ценил и его артистические способности: перед смертью часто просил Пятакова играть свою любимую «Аппассионату» Бетховена. (Когда я спросила маму, откуда ей было это известно, она не смогла вспомнить.) Это был один из лейтмотивов маминых рассказов о «Юрочке», возможно, потому, что ей хотелось почтить память любимой тети Саши, вспоминая что-то хорошее о ее сыне-большевике. Александра Ивановна, тоже хорошая пианистка, умерла в начале 1917 года и о карьере сына в советском правительстве не узнала.

      Георгия Пятакова расстреляли в 1937 году как троцкиста, которым он в каком-то отношении и являлся. В конце 1917 года погиб брат Георгия, Леонид, тоже ставший видным большевиком[185]. Мама старших братьев лично не знала, но хорошо помнила младшего «Ванечку», которого очень стеснялась. Она помнила, как он ее спрашивал: «Чего ты повесила нос на квинту?» «Мне было так страшно, так стыдно, так грустно, я очень страдала!» Она любила цитировать его любовно-ироническое высказывание о своей матери: «Как приятно, что мамочка больна, – уйдешь, придешь, всегда найдешь ее на том же самом месте».

      В ее рассказах о Пятаковых часто упоминалась политическая разноголосица, установившаяся в их семье, но никак не влиявшая на добрые отношения. Старшего сына, Александра (Октябриста), дома называли «буржуем» и «капиталистом», потому что он пошел по стопам отца. Михаил Пятаков, который был кадетом, как и мать, тоже занимался семейным делом. Младший сын, Иван, был ярым монархистом – по крайней мере, таким его описывала мама. Семья Пятаковых занимала важное место в маминых киевских воспоминаниях. В отличие от Шульгиных, продолжавших политику отцов, часть Пятаковых пошла по пути разрушения старого мира.

      Несколько лет тому назад на главной аллее Байкового кладбища я нашла могилу Леонида Тимофеевича Пятакова. Он умер в 1915 году. Целью похода, впрочем, были могилы прадеда Шульгина и прабабушки[186].

* * *

      Мамино детство, прошедшее на фоне войн и революций, было тревожным. Вероятно, эти события ее травмировали; потом это выражалось в безумном волнении за близких, если они заболевали или оказывались вдали от дома; когда кто-нибудь из нас куда-нибудь летел, она крестила все попадавшиеся ей на глаза самолеты; свое поведение она при этом называла «атавизмом». Ее вечное беспокойство обременяло нас с братом всю жизнь. В ранние годы мама боялась в первую очередь за свою мать: у той еще в Киеве открылся туберкулез, но умерла она от скарлатины и уже в Югославии, в 1930 году. Ее смерть оставила на маминой психике неизгладимый

Скачать книгу

<p>184</p>

Этот факт подтверждает В. В. Шульгин (Шульгин В. В. «Трест. История возникновения „Трех столиц“; „Три столицы“». М.: Современник, 1991. С. 390). Там же он пишет, что возмущался тем, что в «Двенадцати» Блока «рифмуются слова „Христос“ и „пес“, но теперь думает иначе: Блок был прав. В идеалистических мечтах „Двенадцати“… было и блистание любви к ближнему, и зловещее завывание шакалов, пожиравших человеческие трупы» С. 391.)

<p>185</p>

Мама запомнила торжественные похороны «Левушки», устроенные «Юрочкой», но расценила их неверно: «Левушка перевернулся бы в гробу, если бы знал, что его хоронят как большевистского героя». Оказывается, он им и был.

<p>186</p>

См. с. 71.