LITMIR.BIZ

Скачать книгу

тогда нотка снисходительности, словно он бесстрастно выдавал секрет слабости своего коллеги, которую более предусмотрительный человек должен был бы распознать в себе прежде, чем выбирать карьеру врача, или, уж во всяком случае, на первом курсе обучения. Вероятно, тот хирург был прав, подумал Дэлглиш. Кинастон не обманул ожиданий, но теперь его талант диагноста служит безропотным мертвецам, чьи глаза не молят о надежде, из чьей груди не вырываются стоны. Несомненно, у него есть пристрастие к смерти и он знает, что она такое. Ничто в ней не обескураживает его – ни грязь, ни запах, ни самые причудливые ее атрибуты. В отличие от большинства врачей он видел в ней не неумолимого врага, а увлекательную загадку. Каждый труп, на который он смотрел тем же пристальным взглядом, каким некогда, должно быть, смотрел на живых пациентов, являл собой очередное наглядное свидетельство, которое, будучи правильно истолковано, способно еще немного приблизить к постижению главной тайны.

      Дэлглиш уважал Кинастона как ни одного другого патологоанатома, с которым ему доводилось работать. Тот приезжал немедленно, стоило только позвонить, и так же незамедлительно представлял заключение о вскрытии. Он не позволял себе грубых «трупных» шуток, которыми щеголяют некоторые из его коллег, чтобы поддерживать самооценку; с ним собравшиеся за обеденным столом могут не волноваться: они не услышат бестактных анекдотов о «ножах для разделки мяса» или куда-то запропастившихся почках. А кроме того, Кинастон всегда очень хорошо выступал в суде, некоторые даже полагали, что слишком хорошо. Дэлглиш помнил язвительное замечание адвоката подсудимого после вынесения тому обвинительного вердикта: «Кинастон становится опасно непогрешимым для присяжных. Нам не нужен еще один Спилсбери»[10].

      Кинастон никогда не терял времени даром. Даже сейчас, здороваясь с Дэлглишем, он одновременно снимал пиджак и натягивал тонкие латексные перчатки на искореженные ревматизмом руки, которые выглядели неестественно белыми, почти бескровными. Его длинная аморфная фигура, да еще при шаркающей походке, казалась нескладной, даже нелепой, пока он не приступал к работе и не оказывался в своей стихии; тогда он подтягивался, становился упругим, даже грациозным, и двигался вокруг мертвого тела с кошачьей легкостью. Лицо у него было мясистое, с редеющими над высоким веснушчатым лбом темными волосами, с длинной и тонкой верхней губой, а блестящие карие глаза под тяжело нависающими набухшими веками придавали ему сардоническое выражение умного человека, одаренного чувством юмора. Сейчас он в жабьей позе присел на корточки возле трупа Бероуна, свободно свесив вперед бледные, как будто бесплотные, руки и с чрезвычайной пристальностью вглядывался в раны на его горле, не делая попытки прикоснуться к телу, – только легким движением ласково провел по затылку.

      – Кто они? – спросил он.

      – Первый – сэр Пол Бероун, бывший член парламента и младший министр, второй – бродяга Харри Мак.

      – Выглядит как убийство с последующим самоубийством. Надрезы – как в учебнике: два поверхностных

Скачать книгу