Скачать книгу

во внимание злобность и злопамятность, которые видны на каждой странице этого дневника, то легко представить себе, что такие переживания должны были оставить след на всю жизнь. Или Мартов (Цедербаум), вспоминая страх, испытанный в трехлетнем возрасте при ожидании погрома (толпа была разогнана казаками еще до того, как дошла до дома Цедербаумов), задумывается:

      «Был бы я тем, чем стал, если бы на пластической юной душе российская действительность не поспешила запечатлеть своих грубых перстов и под покровом всколыхнутой в детском сердце жалости заботливо схоронить семена спасительной ненависти?»

      Более явные свидетельства можно найти в литературе. Например, «спасительная ненависть» широко разлита в стихах еврейского поэта, жившего в России, – Х. Бялика:

      Пусть сочится как кровь неотмщенная в ад,

      И да роет во тьме и да точит как яд,

      Разъедая столпы мирозданья.

      Да станет наша скорбь, как кость у злого пса,

      В гортани мира ненасытной;

      И небо напоит, и всю земную гладь,

      И степь, и лес отравой жгучей,

      И будет с нами жить, и цвесть, и увядать,

      И расцветать еще могучей;

      Я для того замкнул в твоей гортани,

      О человек, стенание твое;

      Не оскверни, как те, водой рыданий

      Святую боль святых твоих страданий,

      Но береги нетронутой ее.

      Лелей ее, храни дороже клада

      И замок ей построй в твоей груди,

      Построй оплот из ненависти ада —

      И не давай ей пищи кроме яда Твоих обид и ран твоих и жди,

      И возрастет взлелеянное семя,

      И жгучий даст и полный яду плод —

      И в грозный день, когда свершится время,

      Сорви его – и брось его в народ!

      Из бездны Авадонна вознесите песнь о Разгроме,

      Что, как дух ваш, черна от пожара,

      И рассыпьтесь в народах, и все в проклятом их доме

      Отравите удушьем угара;

      И каждый да сеет по нивам их семя распада

      Повсюду, где ступит и станет.

      Если только коснется чистейшей из лилий их сада,

      Почернеет она и завянет;

      И если ваш взор упадет на мрамор их статуй

      Треснут, разбиты надвое;

      И смех захватите с собой, горький проклятый,

      Чтоб умерщвлять все живое.

      Презрение и брезгливость к русским, украинцам, полякам, как к существам низшего типа, недочеловекам, ощущается почти в каждом рассказе «Конармии» И. Бабеля. Полноценный человек, вызывающий у автора уважение и сочувствие, встречается там только в образе еврея. С нескрытым отвращением описывается, как русский отец режет сына, а потом второй сын – отца («Письмо»), как украинец признается, что не любит убивать, расстреливая, а предпочитает затаптывать насмерть ногами («Жизнеописание Павличенка, Матвея Родионыча»). Но особенно характерен рассказ «Сын Рабби». Автор едет в поезде вместе с отступающей армией.

      «И

Скачать книгу