Музейный роман - Григорий Ряжский Азбука-бестселлер

Скачать книгу

глянул на молодого урода.

      – Ну допустим, есть, – согласился ответчик. – Чего ещё?

      – Ещё того, – продолжил Алабин, уже довольный хотя бы этим промежуточным результатом, – эскизы твои фальшаковые я готов снова забрать. Цену раздели на восемь, реши вопрос с матерью и соглашайся. Срок – сутки, я тебя наберу.

      – А то чё? – с вызовом отозвался сын покойного отца.

      – А то – то! Плохо будет, парень, совсем. Коли не ты, так я сам максимум неделю потрачу и человечка твоего сыщу, таких спецов по городу трое-четверо, не больше, сам понимаешь. Дальше он даст показания, потому что его очень попросят, и на тебя откроют дело. А я помогу следствию по части сличения факта с экспертизой Третьяковки. Там у нас господин Темницкий экспертом трудится, если что, ну а заодно он же у меня и в друганах состоит. – Алабин панибратски ткнул парня пальцем в грудь, демонстрируя превосходство позиции. – Всё, выбирай. – И добил заходом в тот же адрес: – А слезешь ты, парень, со своих колёс, или чем ты там организм свой набиваешь, или не слезешь, мне, если честно, без разницы. Хоть на чистяке сиди. Мне важно, что я тебя выручаю и ты мне за это должен, – такой порядок.

      Сказал и увидел, что попал: и по первому пункту, и по второму. Тот, кажется, понял. Буркнул беззлобно:

      – Завтра в это же время спущусь, отдам.

      – И расписку новую не забудь, – напутствовал его Алабин.

      А сам подумал, что встречу в банке всё же надо организовать чуть погодя, явившись с уже приготовленным для разговора товаром, чтобы убить их там сразу же, выложив на стол председателя правления заветные дарственные надписи мордами вверх, всеми четырьмя.

      Через два дня нетрезвый, пожилой годами, с круглой отвислой родинкой правей пористого носа реставратор-копиист, так долго не попадавший в поле зрения Льва Арсеньевича, пахнущий так дурно, что вонища от вечно недомытого тела надёжно перебивала запах красок в подвале, где он трудился, уже пыхтел, самозабвенно дописывая талантливой рукой недостающие дарственные. Две адресовались Фёдору Шаляпину, другая – Сергею Дягилеву, и последняя, наиболее выигрышная по курсу ЦБ и с очаровательно-нежным посвящением, – Лейбе Давидовичу Бронштейну-Троцкому. Там же, в мастерской, когда пришёл забирать заказ, в дальнем углу приметил Лёва две работы на двух мольбертах под одной приглушённой лампой, среднеразмерных – масло, холст, – неизвестных ему, по-близнецки неотличимых одна от другой, словно пара предметов искусства, выколупнувшихся из одного яйца. На переднем плане – нечто зелёное с красным и слегка фиолетовокрылое. Позади – размытые контуры человеческих фигур. И ещё нечто условно лошадиное. Впрочем, хорошо не разглядел, спешил, да и не его это постороннее дело влипать в чужое. «Жаль только, копии эти множатся со скоростью орешьей скорлупы, – подумал Алабин, отдав должное исполнительскому мастерству ассистента по ремеслу. – Хотя, если уж убойного качества, то пускай». Одна копия была в раме. Другая – на подрамнике и, судя по всему, досыхала.

      – Что, – кивнул в угол Лёва, –

Скачать книгу