LITMIR.BIZ

      Однако темпы гибели военнопленных от голода не удовлетворяли нацистов. 21 октября генерал-квартирмейстер ОКХ Эдуард Вагнер приказал снизить пищевой рацион. «Больше всего пострадали неработающие пленные, т. е. те, кто был уже слишком слаб, чтобы работать, – пишет один из немецких историков. – Они должны были теперь получать не более 1500 калорий в день, что составляло менее 2/3 абсолютного минимума, необходимого для выживания»²⁷¹.

      Все это было настолько ужасно и бесчеловечно, что комендант лагеря для военнопленных под польским городом Ярославом однажды горько сказал подвизавшемуся при немецком командовании русскому белоэмигранту: «Мои возможности ограничены, чтобы помочь этим несчастным людям и сохранить им жизнь. Я состою комендантом всего два месяца, и за это короткое время мои волосы успели поседеть»²⁷².

      Даже евреи, которых выводили из гетто на работы с военнопленными, были поражены состоянием, до которого были доведены красноармейцы. «Я часто сталкивался с русскими военнопленными, – вспоминал Сидни Ивенс. – Выглядели они настоящими скелетами и так слабо держались на ногах, что товарищам приходилось помогать им идти»²⁷³. «Они имели вид, не поддающийся описанию, – рассказывал рижский еврей Моисей Раге. – Они с трудом передвигались и тут же на работе, изможденные и голодные, от побоев латышских надзирателей умирали. Я никогда не забуду той картины, как все 300 человек военнопленных буквально бросились к мусорной яме, извлекли сгнившую капусту и вместе с червями ее съели»²⁷⁴.

      Плохо было в гетто, но в лагерях военнопленных – стократ хуже; евреи порою подкармливали военнопленных. «Еврейские рабочие втихомолку (когда большинство надсмоторщиков уходило на обед) распределяли свой суп среди пленных; причем больные получали двойную порцию»²⁷⁵.