Возможная жизнь - Себастьян Фолкс

Скачать книгу

«Шелл» и «Империал Тобакко».

      – Вид у вас импозантный, – сказал он. – Думаю, сможете сделать карьеру в промышленной сфере.

      – А как насчет дипломатической службы?

      – Ну, против высшего спортивного образования там возражать не станут, – да о нем и спрашивать не станут, – а вот экзамен у них каверзный.

      И вот в сентябре 1938 года после череды неудач Джеффри очутился в одной из ноттингемпширских начальных школ для мальчиков, где ему предстояло преподавать французский, латынь и элементарную математику. Директор школы побеседовал с ним в конторе лондонского агентства по подбору учителей и нанял, не сходя с места.

      Привокзальное такси проехало через предместья шахтерского городка, а затем по мере приближения к Крэмптону с дороги открылся вид на поросшие дубами и буками холмы. Школа стояла на возвышенности, над речкой с быстрым течением – притоком Трента; такое расположение и одинокая кирпичная башенка делали ее, что называется, командной высотой; сложенные из серого камня стены школьного здания оплели ползучие растения, а окна были стрельчатые, с каменным средником и свинцовым переплетом. Супруга директора, миссис Литтл, отвела Джеффри наверх, в выделенное ему жилище. Это была женщина на седьмом десятке, и пахло от нее лавандовой водой и мятой.

      – Комната невелика, – сказала миссис Литтл, – однако холостякам выбирать не приходится. Мальчики возвращаются завтра, но сегодня к шести в столовой подадут чай, и вы сможете познакомиться с коллегами. Насчет ужина похлопочите сами. Выпивать в здании школы не разрешается, однако против посещений «Герба Уитби» директор не возражает.

      Единственное в комнате подъемное окошко выходило в парк, больше похожий на лес. В комнате имелся комод, неглубокий стенной шкаф с перекладинкой для вешалок, книжный шкаф на четыре полки и узкая кровать. Когда дом принадлежал богатому семейству, подумал Джеффри, здесь спала горничная. Обстановка комнаты, казалось, диктовала распорядок предстоящей жизни. Полки книжного шкафа необходимо будет заполнить, а читать он будет при свете вечернего солнца, сидя вот в этом кресле, покрытом просторным чехлом в цветочек; он попросит университет прислать его книги и даже, может быть, перечитает Шиллера и Расина; да, пожалуй, и в городке найдется библиотека, выдающая книги на дом. Он и представить себе не мог, что станет школьным учителем, однако теперь эта роль ощущалась такой же легкой, как черная мантия, которую он повесил на дверь.

      Разговор с директором Крэмптонского аббатства получился недолгим. Капитан Литтл, высокий седой мужчина в роговых очках, одно стекло в которых было затемнено, дал понять, что главная задача Джеффри – повысить уровень игры школьных спортивных команд. «Знаете, родители надеются, что мы хоть несколько матчей выиграем, – сказал он. – Мы уж двадцать с лишним лет не брали верх над „Бирвуд-Холлом“».

      Достав из чемодана единственный костюм и запасную твидовую куртку, Джеффри решил прогуляться по территории. Под дубом, росшим рядом с крикетным полем, он наткнулся на деревянную скамью с табличкой «Дж. Д. Фармингтон, 1895–1915». «Сражение при Лосе, – подумал он. – Может быть, угрюмость капитана Литтла и его незрячий глаз как-то связаны с войной?» Отец Джеффри воевал во Франции пехотинцем, но о войне ничего не рассказывал, разве что бормотал про газы, заходясь в приступе кашля, да пренебрежительно высказывался о немецких собаках жены.

      Джеффри взглянул направо, где площадка вплотную подходила к деревянному павильону. И представил себе, как открывающие игру бэтсмены выходят, нервничая, в центр поля, чтобы попасть под обстрел первых боулеров «Бирвуд-Холла». Всего несколько недель назад и сам он выходил вот так сырым гилфордским утром навстречу Альфу Гоуверу и его зятю Эдди Уотсу из Суррея – и взял всего двенадцать мячей, да еще и получил болезненный удар в предплечье. Джеффри не знал, хватит ли его знаний о регби и крикете, чтобы стать хорошим тренером, но настроить дюжину мальчишек на борьбу вряд ли так уж трудно.

      Маленькое футбольное поле окаймляли деревья. В их кронах возились дикие голуби и шумные дрозды. Поколение за поколением приходят и уходят в подобные места, думал Джеффри; в распахнутые парадные двери, обитые железом, с крепкими железными засовами, вбегают мальчишки, и каждый думает, что только с ним приключилась такая беда – он разлучен с матерью и домом и угодил под власть непонятных правил, – и каждый надеется, что скоро все это неприятное как-нибудь пройдет. Ребенок и вообразить не может, что его переживания вовсе не уникальны и что со временем они выродятся в нечто и вовсе безличное – так же, как его слезы, испарившись, станут частью облаков. Джеффри любил поэзию и втайне мечтал научиться писать стихи в духе Руперта Брука, однако плодов своих студенческих усилий никому не показывал, даже друзьям по собиравшемуся раз в неделю читательскому клубу «Марвелл».

      Когда он направился обратно к школе, чтобы выпить чаю, задул легкий ветерок; Джеффри шел к террасе по кривой, нелепо вымощенной дорожке и думал о том, что вот сейчас ему предстоит знакомство с опытными представителями его новой профессии. Толкнув высокие дубовые двери столовой, он увидел длинный стол, часть которого покрывала скатерть в красную клетку. В столовой никого не

Скачать книгу