Ориенталистские мотивы в творчестве Генри Райдера Хаггарда - Е. Д. Андреева

Скачать книгу

некий Абдалах из Тауриса и что в руки Коллинза они попали от одного персидского купца. Восточная тематика в четырех эклогах выполняет условно-декоративную функцию. Первая эклога «Селим, или Пастушья мораль» представляет собой назидание девушкам о добродетелях, без которых невозможна любовь, и есть лишь единственное указание на Восток – действие происходит в долине под Багдадом. Во второй эклоге «Хасан, или Погонщик верблюдов» описание опасностей перехода через пустыню нужно автору для дидактических рассуждений о преимуществе бедности перед богатством и тщеславием. Третья эклога «Абра, или Грузинская султанша» рассказывает о том, как добродетельная пастушка становится женой всесильного султана Аббы.

      Действие эклоги «Ажиб и Секандер, или Беглецы» происходит на фоне лишенных конкретности кавказских гор, а пастухи в эклоге рассуждают как англичане.

      Все вышеперечисленные произведения точнее будет назвать не ориентальными, а псевдоориентальными, так как собственно Восток занимает в них очень мало места. Эти произведения – яркие образцы просветительской литературы. Развивая идею «естественного человека», писатели и философы ищут свой идеал не только на арабском Востоке, но и среди «дикарей», живущих по своей первобытной морали и не ведающих пороков и соблазнов цивилизации, и здесь просветители вступают в спор с официальной церковью, тоже обратившей взгляд на «детей природы».

      Французский исследователь М. Дюше пишет: «…миссионеры выдумывают “добрых дикарей”, расхваливая их добродетели и трогательную простоту, так отличавшуюся от безобразной развращенности европейцев. <…> И наоборот, гуманисты и свободолюбцы видят в этих народах, живущих в неведении и счастье, без законов, без священников, без “твоего и моего”, доказательство превосходства естественной морали, основанной на инстинктах и разуме. <…> Но в основном волнует умы не их реальное существование, а их мифическая, выдуманная жизнь, в которой мечтания о первобытном Эдеме и Золотом веке облекаются в плоть и кровь» [47, с. 254-255].

      «…Европа как бы заново открывает для себя Восток, и не только как нечто экзотическое, но и как мир большой и своеобразной духовной культуры, у которой есть чему поучиться» [99, с. 13]. У африканских дикарей учились простоте нравов, у азиатов – созерцательности, философскому отношению к жизни. Но образ восточного человека в произведениях просветителей был двойствен: с одной стороны, он был носителем разума и мудрости (Задиг у Вольтера или Лиен Чи у О. Голдсмита), с другой – тираном и насильником (Магомет Вольтера или Сантон Барсиса Дж. Аддисона).

      Восточные образы продолжают выступать в качестве декорации, оставаясь одним из приемов эстетики Просвещения, преследующим сатирические или аллегорические цели. Из всех восточных тем и мотивов берутся лишь те, что необходимы для подтверждения или отрицания определенного философского положения, что приводило к сознательной идеализации Востока.

      И.В. Вершинин и М.Б. Ладыгин предлагают разделить ориентальные произведения

Скачать книгу