Скачать книгу

я к Зинаиде Сергеевне, и какой Он был все это время – не видела. Наконец прекратились приказания, и я замолчала, тупо уставясь в пол.

      От Константина Сергеевича я услышала что-то вроде: «Ну, ну, увидим» и еще что-то совсем тихо. Потом, чуть привстав, он произнес то ли «Всех благ», то ли «Всего наилучшего». Но все сурово, неласково, совсем не так, как на занятиях.

      Мы вышли в парадный вестибюль. Зинаида Сергеевна, строго глядя на меня, сказала: из Художественного театра сообщили, что я допущена к прослушиванию и что меня известят. Еще она сказала, что я, наверное, думаю, что всему научилась, говорила о необходимости быть к себе требовательной… Она была очень ревнива – наша «Баба Зина», и не очень охотно отпускала учеников. Например, Н. Богоявленская начинала в студии гораздо раньше меня, а в Художественный театр поступила на несколько лет позднее.

      Я была очень растеряна от суровости Константина Сергеевича и от строгих слов Зинаиды Сергеевны. Только потом я уразумела, что так проявлялись их требовательность и ответственность за студию, за свой метод.

      Отпуская меня, Зинаида Сергеевна рекомендовала «все вспомнить, все проверить и ждать»!

      Сколько дней я ждала в непрерывном страхе, точно сейчас не вспомню, но 27 мая к вечеру под окном у меня опять появился Володя Красюк и сообщил, что на следующий день, 28 мая, к 12 часам я должна быть на Малой сцене для экзамена. У меня тут же от страха сел голос, и я стала сипеть. Володя сказал, что решили (кто – я не спрашивала) показывать сцену Флены и Самоквасова и потом читать, что прикажут. Сказав, что он за мной заедет, Красюк убежал.

      В доме началась паника (к тому времени мне из папиных черных брюк и старого серого пиджака соорудили платье – довольно приличное, по тогдашней моде – длинное, как теперь называют, «миди», с белым воротником и манжетами), мытье головы и почти бессонная ночь.

      Утром зашел Володя, и мы отправились. Малая сцена – чудесный, старинный особняк, приспособленный под театр. Широкая деревянная лестница в два марша, а внизу у лестницы деревянный рундук, совсем как в Леонтьевском, только меньше. Володя побежал наверх и скоро вернулся, сказав, что идет просмотр самостоятельных работ молодых артистов Художественного театра, а после окончания будут слушать меня.

      Сколько мы сидели на этом рундуке в ожидании – не знаю, казалось, целую вечность. Но вот послышался говор, смех – по лестнице спускалась довольно большая группа нарядно одетых молодых людей, актрисы – в крепдешине, в лакированных туфлях, кто-то был узнаваем, но я сидела в остолбенении.

      И в этот момент, перегнувшись с верхней площадки, Евгений Васильевич Калужский (я его узнала по «Турбиным») произнес: «Софья Станиславовна, пожалуйста, сюда». Господи! Артисты замолчали, остановились и, отступив, дали мне дорогу. И я пошла. Красюка многие знали. Он был свой, из вспомогательного состава. Его о чем-то спросили и тут же повернули за нами наверх.

      В дверях одного из фойе нас встретил мужчина с военной выправкой.

Скачать книгу