LITMIR.BIZ

      5 октября 1608 года

      Ещё одна тревожная ночь. Едва она миновала, как началась служба в честь святого Сергия-чудотворца. И вновь после службы прибыл к воротам гонец от Сапеги, кричал: Сапега-де – православный, не порушит святынь ваших, склонял предаться царю Димитрию. Ему ворот не открыли, слушать не стали.

      Несколько казаков, что были посланы разведать, чем занимаются супостаты, рассказывали, что Сапега за Клементьевским полем, на горе у Московской дороги, табор строит. Окапывают поле валом, снаружи ров, внутри палатки ставят и шатры.

      Праздничную обедню служили на воздухе. Площадь от старого белокаменного собора с мощами Сергия до нового собора Успенского запрудилась людьми. Но хоть и втугую народу набилось, а давки не было.

      Архимандрит Иоасаф в самом своём торжественном облачении говорил:

      – Пан Сапега и пан Лисовский склоняют нас нарушить присягу, данную царю Василию Ивановичу, и предаться власти Тушинского вора. Да не изменим присяге, будем верно служить государю. Встанем дружно за святыню русскую, не дадим гроб чудотворца нашего на поругание иноверцев. Аминь!

      – Аминь! – выдохнули все.

      Вслед за царевной Ксенией, чьё круглое лицо было почти совсем скрыто чёрным платом, за воеводами все чинно входили в двери храма, кланялись гробу чудотворца, преподобного Сергия Радонежского, крест целовали. Иоасаф тяжёлой, в жилах, рукой благословлял каждого. Мерно двигалась вереница ополчённых крестьян, и немыслимый прежде огонь жертвенности возгорался в их глазах.

      Митрий, в новом суконном зелёном кафтане с медными узорными пуговицами, подошёл под благословение одним из первых, сразу за Долгоруковым и его сыном. Накануне, когда отрок прибился было к сотне Рощина, князь Григорий Борисович самолично подозвал его к себе:

      – Ты, вьюноша, резов, на посылках у меня будешь. Чтобы по все дни состоял при мне, без спросу не отлучался.

      Теперь Митрий, прижавшись к стене, слушал согласное, успокаивающе привычное пение иноков. Невиданные испытания ожидали осаждённую обитель. Но ум человека короток, завтрашнего дня не чует он. Лишь Господь ведал о том, что уготовано.

      После вечерни, наскоро отужинав, князь-воевода поднялся на Водяную башню, что против Красной горы. Митрий, как было велено, за ним.

      Бурный день заканчивался тихим вечером, когда солнечный свет рассеивается в тёплом осеннем воздухе. Неснятые кочаны капусты на огороде, поздние яблоки в саду, летящая низко стая уток – всё говорило о мире и покое.

      Но на Красной горе, на западе, за Кончурой, где расположился один из отрядов Сапеги, и на севере, за почти пересохшей Вондюгой, где стала рота поляков, было красно от костров. Доносились оттуда гомон и нестройные крики, запах палёной шерсти и жареного мяса: видать, супостаты напали на след одного из стад, спрятанных крестьянами в лесу, и теперь пировали.

      В молчании прошли по стенам через Луковую

Скачать книгу