LITMIR.BIZ

Скачать книгу

разместилось, разделившись на две части, – у самовара с хозяйкой и на противоположном конце гостиной – около красивой жены посланника в черном бархате и с черными резкими бровями. Разговор в обоих центрах, как и всегда в первые минуты, колебался, перебиваемый встречами, приветствиями, предложением чая, как бы отыскивая, на чем остановиться.

      – Она необыкновенно хороша как актриса; видно, что она изучила Каульбаха, – говорил дипломат в кружке жены посланника, – вы заметили, как она упала…

      – Ах, пожалуйста, не будем говорить про Нильсон!

      – Про нее нельзя ничего сказать нового, – сказала толстая, красная, без бровей и без шиньона, белокурая дама в старом шелковом платье. Это была княгиня Мягкая, известная своею простотой, грубостью обращения и прозванная enfant terrible [озорницей (франц.)]. Княгиня Мягкая сидела посередине между обоими кружками и, прислушиваясь, принимала участие то в том, то в другом. – Мне нынче три человека сказали эту самую фразу про Каульбаха, точно сговорились. И фраза, не знаю чем, так понравилась им.

      Разговор был прерван этим замечанием, и надо было придумывать опять новую тему.

      – Расскажите нам что-нибудь забавное, но не злое, – сказала жена посланника, великая мастерица изящного разговора, называемого по-английски small-talk, обратясь к дипломату, тоже не знавшему, что теперь начать.

      – Говорят, что это очень трудно, что только злое смешно, – начал он с улыбкою. – Но я попробую. Дайте ему. Все дело в теме. Если тема дана, то вышивать по ней уже легко. Я часто думаю, что знаменитые говоруны прошлого века были бы теперь в затруднении говорить умно. Все умное так надоело…

      – Давно уж сказано, – смеясь, перебила его жена посланника.

      Разговор начался мило, но именно потому, что он был слишком уж мил, он опять остановился. Надо было прибегнуть к верному, никогда не изменяющему средству – злословию.

      – Вы не находите, что в Тушкевиче есть что-то Louis XV? – сказал он, указывая глазами на красивого белокурого молодого человека, стоявшего у стола.

      – О да! Он в одном вкусе с гостиной, от этого он так часто и бывает здесь.

      Этот разговор поддержался, так как говорилось намеками именно о том, чего нельзя было говорить в этой гостиной, то есть об отношениях Тушкевича к хозяйке.

      Около самовара и хозяйки разговор между тем, точно так же поколебавшись несколько времени между тремя неизбежными темами: – последнею общественною новостью, театром и осуждением ближнего, тоже установился, попав на последнюю тему, то есть на злословие.

      – Вы слышали, и Мальтищева, – не дочь, а мать, – шьет себе костюм diable rose [крикливо-розовый (франц.)].

      – Не может быть! Нет, это прелестно!

      – Я удивляюсь, как с ее умом, – она ведь не глупа, – не видеть, как она смешна.

      Каждый имел что сказать в осуждение и осмеяние несчастной Мальтищевой, и разговор весело затрещал, как разгоревшийся костер.

      Муж княгини Бетси, добродушный толстяк, страстный

Скачать книгу