LITMIR.BIZ

Скачать книгу

как и большинство мужчин, и даже чуть больше других, потому что когда-то у меня было много юбок, и вдруг их у меня отобрали.

      Как-то он сказал примерно так:

      – Если бы у нас родилась девочка, она наверняка была бы красавицей. – И добавил: – В будущем, в следующих поколениях, возможно, пропасть между полами уменьшится. Эта пропасть обычно воспринимается как трагедия, но, быть может, в один прекрасный день всем нам станет ясно, что это не более чем комедия ошибок.

      16

      Бабушка Шломит, женщина незаурядная, любящая книгу и понимающая душу писателя, превратила их одесский дом в литературный салон – возможно, первый в мире салон ивритской литературы. Тонким своим чутьем бабушка уловила суть той будоражащей смеси, в которой сочетаются одиночество и жажда почестей, застенчивость и чванство, глубокая неуверенность и опьяняющая гордыня – все то, что заставляет поэтов и писателей рваться из своих комнат в поисках друг друга, тереться в кругу собратьев, задираться, шутить, важничать, прощупывать друг друга, беседовать, спорить, выражая презрение легким пожатием плеч, шпионить, вынюхивая, что варится в чужих горшках, льстить, ссориться, оправдывать, обижать, извиняться, мириться, избегать друг друга и вновь стремиться к общению.

      Хозяйка салона, обладавшая тонким вкусом, принимала своих гостей без роскоши, но с чарующей изысканностью: каждому доставались внимание, поддержка, восторженно-любопытный взгляд, сердечное сочувствие, оригинальные рыбные деликатесы, густая похлебка, согревающая зимней ночью, маковые пряники, тающие во рту, и целые реки чая из кипящего самовара.

      Дедушка, со своей стороны, со знанием дела разливал ликеры, угощал шоколадом и сладким печеньем дам, а мужчин – крепкими папиросами.

      Дядя Иосеф – тот самый, что двадцатидевятилетним парнем унаследовал от Ахад-ха-Ама пост редактора журнала “Ха-Шилоах”, ведущего издания новейшей ивритской культуры (сам Бялик редактировал там отдел литературы), – уже занимал в Одессе “судейское кресло” по части ивритской литературы, и приговор его мог любого возвысить или низвергнуть с высоты. Тетя Ципора приводила дядю Иосефа на “балы” в дом брата и невестки, всегда тщательно запеленав его в шерстяные шарфы, укутав в теплое пальто, нахлобучив на него шапку-ушанку.

      Бывал там и Менахем Усышкин[34], роскошный мужчина с густым, как у русского губернатора, голосом, шумный, словно кипящий самовар, – при его появлении наступало молчание, собравшиеся почтительно замирали, кто-нибудь из гостей немедленно вскакивал, торопясь освободить ему место. Усышкин генеральским шагом пересекал комнату, усаживался, развалясь и растопырив свои ножищи, после чего дважды ударял своей палкой по полу, как бы призывая возобновить замершую салонную беседу.

      Одним из постоянных посетителей салона был также раввин Черновиц, которого все называли “молодой раввин”. И еще бывал там историк, молоденький толстячок, который ухаживал когда-то за бабушкой Шломит. Бабушка комментировала это так:

      – Правда,

Скачать книгу