Скачать книгу
пару минут, как начинаешь догадываться, что он интересуется историей и социологией, поскольку смотрит увлекательный сериал: невероятные похождения абсолютного духа, как он познаёт сам себя, как путешествует о трёх ногах из эпохи в эпоху, как всюду кем-то высказывается (истолковываю немецкий идеализм, увы, в меру собственных интеллектуальных сил). Не то чтобы он говорит постоянно об одном и том же, скорее, накладывает на мир определённого рода трафарет, оптический фильтр – имеет систему в виду, как несомненную очевидность, известную собеседнику, который её тоже принимает всецело. «Вот имеем мы Пушкина, Гоголя и Достоевского, – говорит он нам как-то. – Известно, что они образуют гегелевскую триаду. А что, спрошу, есть антитезис к Достоевскому, если он – тезис в следующей триаде? Отвечаю: соцреализм. А синтез? – конечно, Бродский». Мы хоть и морщим лоб, но в недоумении остаёмся немы. В нашу квартиру он соблазнился кухней (поскольку его собственное вместилище – не ахти какое: метров пятнадцать и окна в глухой двор-колодец). Я помню, как он зашёл в неё впервые, воскликнув: «Боже!», глядя на лакированную столешницу, на по меньшей мере десяток разнородных стульев. Соблазнился, поскольку это для него означало: больше не надо ныкаться по свободным аудиториям, а собирать сочувственных университетских друзей на «Гегелевские чтения» прямо дома. Очень любопытное зрелище. Я усаживался, бывало, в уголочке и слушал, как трое безветренно душных молодых человека и две постоянно хихикающие девушки – все, горячо верующие в диалектику, – читали вслух «Феноменологию духа». Почти каждое чтение заканчивалось словами модератора (им бессменно был Лев): «Пока не очень ясно, но в следующий раз разберём…» – и молодые люди выдыхали, хлопали друг друга по плечу, благодарили.
Конечно, пару бы слов чисто технических. Понятное дело, с Ваней один на один жить утомительно (Май здесь не помощник), и потому некая событийная логика меня свела с этим гегельянцем, который и сам был чем‑то вроде антитезиса к Ване. Я бы хотел сказать, что Маем замыкается эта триединая концепция, но не могу, поскольку, кто такой Май, я толком не знаю. Так или иначе, одна комната пустовала…
Дивная прогулка по сухой и пыльной набережной реки Фонтанки, а‑ля Бродский с Рейном в Венеции, – такая, ради каких вообще стоит жить – неспешная, беззаботная, безвременная. Мы говорили о барокко, о Никольском соборе, о масонских структурах на его портиках – и продолжили говорить, захватив лавочку в Никольском саду, но уже о том, как преображается мир, если в послеобеденный кофе добавить чуточку бренди. Заминка, тема исчерпана… «Просят на выход меня через две недели на Союза Печатников. Ищу новый дом». – «Так у нас же как раз..!» Пожалуй, это всё, что следует упомянуть по этой теме.
Вернёмся вместе с Ваней за стол («разбор» как-то не идёт: когда на кухне кто-то так мило беседует, работать просто невозможно, просто невозможно…). «… с тем, как у Ницше определён человек, сейчас поспорит любой психолог, – басит Лев, брюнетка слушает. – Психолог же скажет: человек – совсем
Скачать книгу
