LITMIR.BIZ

      В движениях давно уже не скоры,

      С остатками ушедшей красоты,

      Стареют знаменитые актёры —

      Любовники, герои и шуты.

      Стареют гранды публики и кассы,

      Носители наград и степеней,

      Кречинские, Раскольниковы, Вассы,

      И с каждым днём их осень холодней.

      Век новых отрастил себе кумиров —

      Любой певуч, красив и легконог,

      А у моих Тригориных и Лиров

      Дыханья нет на длинный монолог.

      Когда-то в день и пару пьес, и боле

      Они играли, не сочтя за труд,

      А вот теперь живут на корвалоле,

      На юбилеях с кресел не встают;

      По месяцам не выезжают с дачи,

      А после – чёрных рамок остриё,

      Венки, цветы, процессии – и, значит,

      Скудеет поколение моё.

      И, наконец, в финале представленья

      Туда, где ни сияния, ни тьмы,

      Все отыграв надежды и сомненья,

      С привычной сцены спустимся и мы.

      И лишь одну мечту уносит каждый

      За горизонты далей и времён,

      Что Бог поднимет занавес однажды

      И все живыми выйдут на поклон…

       И он ушёл – несбывшийся мессия,

       Вонзивший в нашу память, как стилет,

       Что и́дут сне́ги белые в России

       И что поэт в ней – больше, чем поэт.

       Громкоголос, хотя собой невзрачен

       И несколько, пожалуй, узкогруд,

       Он был, как лозунг, звонко однозначен,

       Без многоточий, слабостей и смут.

       В ту оттепель в отечестве подталом,

       Привычном к диктатуре и войне,

       Не тайное читателю шептал он,

       Но грохотал народу и стране.

       В расчёте на века и легионы

       Он жёг в себе вулкан, а не свечу,

       Он наполнял стихами стадионы

       И президентов хлопал по плечу.

       И мы в преддверье нового морозца,

       Сутулясь под болоньевым плащом,

       Признали в нём поэта, знаменосца,

       Актёра и бог весть кого ещё.

       И очень быстро позабыв, что гений

       Великой безыскусности сродни,

       Он разучился жить в тени сомнений

       И просто разучился жить в тени.

       Как парус – исключительно по ветру! —

       Его тащил к рукам приросший флаг.

       И что осталось признанному мэтру,

       Помимо наступлений и атак?

       А ветер дул в безвре́менье и горе,

       В раздоры наций, в горький эпилог,

       И замолчали все фанфары вскоре,

       А он без них писать уже не мог…

      Потом, когда страна упала в кому

      И злые тучи небо замели,

      Он тихо удалился в Оклахому

      На

Скачать книгу