Полёт на трапеции - Марк Шехтман

Скачать книгу

целую комнату, правда, без окон…

      Под сводом подвала грустя и хмелея,

      Два русских поэта, два старых еврея

      Читают стихи, выпивают помалу,

      И русское слово гудит по подвалу.

      В подвале оно благозвучно едва ли.

      В нём мало надежды и много печали.

      В подвале оно будто заперто в клетку,

      Но помнит, как птица, родимую ветку.

      Тяжёлыми лбами в ладони уткнутся:

      Ещё не забыть и уже не вернуться

      Отсюда, где пальмы, и небо лучится,

      И где им покой, как и прежде, не снится.

      Адам и Ева в аду

      Сто бомб багровыми усмешками

      Мир превратили в прах и пыль.

      Планета стала головешкою

      Диаметром в семь тысяч миль.

      Её клубящиеся живностью

      Селенья, воды и леса

      Огнём и радиоактивностью

      Война убила в полчаса.

      Мир умер. Но в часы безлунные,

      Не видимы ничьим очам,

      Два призрака, навеки юные,

      Здесь проплывают по ночам.

      Сквозь зданий остовы отвесные,

      Сквозь покорёженный бетон

      Скользят, навеки бестелесные,

      Две памяти – она и он.

      Их шелест – о чудесном августе

      И о медовом сентябре,

      О мире, полном тихой радости,

      О поцелуях на заре.

      Не ведают две тени белые

      Ни бед, ни боли, ни тревог.

      И что им небо обгорелое,

      Где вместе с миром умер Бог?

      Русские женщины на Пасху

      Христос воскресе! …Плакали и пели,

      Убогим клали сласти и рубли,

      Близь церкви умывались из купели,

      Наполненной от матери-земли.

      И крестным ходом, со свечой из воска,

      Брели под колокольный перезвон,

      В своих платочках, светлых и неброских,

      Похожие на лики у икон…

      Я их – и постарей, и помоложе,

      Счастливых и у горя на краю

      Несуетно хранящих имя Божье —

      Немало повидал за жизнь свою.

      И, чуждый этой вере от рожденья,

      Я, выросший вдали от слова «Бог»,

      Дивился связи силы и терпенья,

      Чьего единства я постичь не мог.

      И мне далось не логикой, не мерой,

      А будто взмахом изумлённых крыл:

      Бог если был, то был силён их верой,

      А если не был, всё равно он был.

      Несли они не страх, не покаянье,

      Но тихое величие своё,

      И был их Бог – любви иносказаньем,

      Прекраснейшей метафорой её.

      С ума сошедший домовой

      Блестит луна на дне колодца.

      Над лесом тает волчий вой…

      В такую ночь к избе крадётся

      С ума сошедший домовой.

      Как стал он портить харч и платье,

      Как бить посуду стал охоч,

      Хозяин cотворил заклятье

      И выгнал домового прочь.

      Но и без этого, однако,

      Любой на домового лют.

      Ни кот, ни лошадь, ни собака

      Его

Скачать книгу