LITMIR.BIZ

      Все – безыдейные, наивные сбежали,

      Но контрразведка белых рыскала окрест.

      На перегоне беглых сразу задержали

      И поместили дезертиров под арест.

      Их и сочувствующих реввоенсоветам

      Загнали ночью под конвоем в скотвагон.

      При отступлении, уже перед рассветом,

      Толкнув, зажгли, из пушки выстрелив вдогон.

      Так дядя Ваня слушал Гринькины рассказы:

      Они попали из огня да в полымя.

      Всех расстрелять должны, но всё-таки не сразу —

      Их особист допросит, пытками клеймя.

      В тот год Конармия давала белым жару.

      Потом японцы будут биты, а пока

      Вся Русь пылала от вселенского пожара

      И выбивала из Сибири Колчака.

      Шёл по Транссибу бронепоезд без названья,

      Чеканя рельсы, как подкову молоток.

      В броне закован пулемётчик дядя Ваня,

      На всех парах понёсся дальше на восток.

      Земля Даурии встречала их сурово.

      Здесь даже птицы замерзали на лету,

      Летя в Манчжурию за поисками крова,

      Как белобанды за последнюю версту.

      Салютовали бронепоезду огнями

      На полустанках и разъездах из мортир.

      Фугасы рвали, заложив под колеями,

      Но где он шёл, там устанавливался мир.

      Встал эшелон. Пути закрыла узловая,

      Войсками белых до зубов укреплена.

      Здесь был рубеж, где пролегла передовая,

      С трудом, но станция была окружена.

      Ударить с ходу – будут сильные потери,

      В походе армия весьма истощена.

      Если японцы и семёновцы созрели,

      Жертв избежать могла любая сторона.

      Без многочисленных потерь, нет, не пробиться —

      Противоборство не закончится само.

      Что ж, перед боем не мешало обратиться

      И в штаб врага направить с нарочным письмо.

      В ту пору в армии имели вес солдаты,

      Дела военные решать – так сообща.

      Всё выносить на митинговые дебаты,

      А не судить-рядить, между собой ропща.

      Вопрос не праздный, редко пишут атаману,

      То бишь Семёнову, карателю, врагу.

      Был прецедент – письмо турецкому султану,

      Солдаты точно не останутся в долгу.

      И дядя Ваня, пересмешник, заводила,

      Пустился сразу ультиматум сочинять.

      Серьёзно надо бы, да вот не тут-то было —

      Солдатский юмор даже смерти не отнять.

      Вот вкратце текст его, по версии солдатской,

      Всего один листок, но лейтмотив каков!

      А на другом – один рисунок залихватский,

      На нём солдат наддал Семёнову пинков:

      «Семёнов, гад! Иуда, прихвостень японский,

      Губитель душ людских, кровавая рука!

      Тебе послание, навозный жук ты конский,

      От всей Даурии, солдат от РККА.

      Ты

Скачать книгу