Долг: первые 5000 лет истории - Дэвид Гребер

Скачать книгу

теряют значение) [87]. Другой способ – расширить понятие долга, так чтобы все виды социальной ответственности стали долгами разного рода. В двух знаменитых отрывках из Брахман утверждается, что, рождаясь, мы оказываемся в долгу не только перед богами, с которыми мы расплачиваемся, принося жертву, но и перед мудрецами, которые создали ведийское учение и которым мы должны отплатить учением; перед нашими предками («Отцами»), с которыми мы должны расплатиться, родив детей; и, наконец, перед «людьми», что, видимо, означает перед всем человечеством, с которым мы расплачиваемся, предоставляя кров чужестранцам [88]. Всякий, кто ведет праведный образ жизни, постоянно выплачивает экзистенциальные долги разного рода; в то же время понятие долга вновь обретает смысл простого обязательства перед обществом, а значит, перестает быть таким страшным, как в значении, предполагающем, что само существование человека – это заем, взятый у Смерти [89]. Не в последнюю очередь потому, что обязательства перед обществом носят двусторонний характер. Например, когда у человека появляются дети, он становится и должником, и кредитором.

      По сути, авторы теории изначального долга предположили, что идеи, изложенные в этих ведийских текстах, не принадлежат к определенной интеллектуальной традиции, которой придерживаются специалисты, изучающие ранний железный век в долине Ганга, а являются основой самой природы и истории человеческой мысли. Вот, например, отрывок из эссе с многообещающим названием «Социокультурные измерения денег: предпосылки перехода к евро», которое французский экономист Бруно Тере опубликовал в «Журнале потребительской политики» в 1999 году:

      В основе денег лежит «отношение представления» смерти как невидимого мира, лежащего до и за пределами жизни. Это представление является порождением присущей человеческому роду символической функции, которая рассматривает рождение как первородный долг, возложенный на всех людей, долг перед вселенскими силами, создавшими человечество.

      Уплата этого долга, полное возвращение которого на Земле находится за пределами человеческих возможностей, приобретает форму жертвоприношений. Восполняя кредит существования, они позволяют продлить жизнь, а в некоторых случаях – даже достичь бессмертия и примкнуть к сонму богов. Но эта начальная предпосылка веры также связана с появлением верховной власти, чья легитимность основана на способности представлять собой весь изначальный космос. Именно эта власть изобрела деньги, служившие средством возвращения долгов. Абстрактность этого средства позволяет разрешить парадокс жертвоприношения, поскольку превращает убийство в постоянный инструмент защиты жизни. Благодаря этому институту вера находит воплощение в монетах с изображением суверена – так деньги пускаются в обращение, а их возврат обеспечивается другим институтом, коим является налог/уплата долга за жизнь. Так деньги приобретают также функцию средства платежа [90]

Скачать книгу

<p>87</p>

Точнее, ритуал давал приносящему жертву возможность вырваться из мира, где всё, в том числе и он, было творением богов, обрести бессмертное, божественное тело, вознестись на небеса и тем самым «родиться в созданном им самим мире», в котором все долги могут быть выплачены, и выкупить свое покинутое смертное тело у богов (см., например, Lévi 1898: 130–132; Malamoud 1983: 31–32). Это, пожалуй, одно из самых смелых утверждений о действенности жертвоприношения, но схожие идеи приблизительно в это же время выдвигали и некоторые китайские священнослужители (Puett 2002).

<p>88</p>

В тексте, с которого я начал главу, они указываются как «риши», но, поскольку это относится к авторам священных текстов, это применение термина представляется обоснованным.

<p>89</p>

Здесь я объединяю две версии, которые слегка различаются между собой: в «Тайттирия-самхита» (6.3.10.5) говорится, что все брахманы рождаются с долгом, но упоминаются только боги, Отцы и мудрецы – об обязательстве оказывать гостеприимство речи не идет; в «Шатапатха-Брахмана» (1.7.2.1–6) указывается, что все люди рождаются в долгу, и перечисляются все четыре его вида; но это произведение было, по-видимому, адресовано мужчинам каст «дважды рожденных». Полную дискуссию см. в: Malamoud 1983 и Olivelle 1993: 46–55, а также Malamoud 1998.

<p>90</p>

Théret 1999: 60–61.