Скачать книгу

в «Цехе» Мандельштам тесно сошелся со своеобразным поэтом, прекрасным человеком и великим переводчиком Михаилом Леонидовичем Лозинским (1886–1955). А также с куда менее симпатичным Георгием Владимировичем Ивановым (1894–1958) – в ту пору эпигоном Михаила Кузмина, а чуть позже – своих старших коллег по «Цеху». Георгий Иванов – «такой молодой поэт, что Анна Ахматова доводится ему почтенной тетушкой, а О. Мандельштам – почтенным дядюшкой», – ехидничала ненавистница акмеистов София Парнок[147]. Пройдут многие десятилетия, прежде чем Иванов напишет свои лучшие, проникнутые едкой горечью и терпкой нежностью стихотворения.

      Иванов бравировал своей дружбой с Мандельштамом, «который, в свою очередь, “выставлял напоказ” свою дружбу с Георгием Ивановым, – отмечал в своих мемуарах Рюрик Ивнев. – И тому и другому, очевидно, нравилось “вызывать толки”. Они всюду показывались вместе. В этом было что-то смешное, вернее, смешным было их всегдашнее совместное появление в обществе и их манера подчеркивать то, что они – неразлучны»[148]. «Георгий Иванов был из Пажеского <на самом деле из 2-го Кадетского> корпуса, – рассказывал Михаил Зенкевич Л. Шилову и Г. Левину, – он челочку носил, вроде Ахматовой, он длинноносый тогда был… Недурен собой, грассировал… Они с Мандельштамом часто к Кузмину бегали…»[149]. «Георгий Иванов был неразлучен с Осипом Мандельштамом, одним из самых смешливых – и при том самых умных – людей, которых мне приходилось встречать, – вспоминал Георгий Адамович. – Наперебой они сочиняли экспромты, пародии, стихотворные шутки»[150].

      Приятельство с Георгием Ивановым оставило след в творческой биографии поэта: одно из мандельштамовских стихотворений 1913 года не только содержит портрет Иванова, но и отчетливо стилизовано под его несколько жеманную манеру:

      От легкой жизни мы сошли с ума.

      С утра вино, а вечером похмелье.

      Как удержать напрасное веселье,

      Румянец твой, о пьяная чума?

      В пожатьи рук мучительный обряд,

      На улицах ночные поцелуи,

      Когда речные тяжелеют струи,

      И фонари, как факелы, горят.

      Мы смерти ждем, как сказочного волка,

      Но я боюсь, что раньше всех умрет

      Тот, у кого тревожно-красный рот

      И на глаза спадающая челка[151].

      Вместе с Михаилом Лозинским и Георгием Ивановым Мандельштам щедро участвовал в создании «цеховой» «Антологии античной глупости», в сочинении всевозможных юмористических буриме и акростихов. Хотя недолгий посетитель «Цеха» Михаил Лопатто и писал в своих мемуарах, что Мандельштам «шуток не понимал»[152], остальные знакомые и друзья вспоминали о поэте совсем по-другому. «Смешили мы друг друга так, что падали на поющий всеми пружинами диван в “Тучке” и хохотали до обморочного состояния, как кондитерские девушки в “Улиссе” Джойса»[153]. «– Зачем пишется юмористика? – искренне недоумевает Мандельштам. –

Скачать книгу


<p>147</p>

Северные записки. 1916. № 7–8. С. 238.

<p>148</p>

Осип Мандельштам в «Мемуарах» Рюрика Ивнева // «Сохрани мою речь…». Мандельштамовский сборник. М., 1991. С. 41.

<p>149</p>

Зенкевич М. Беседа с Л. Шиловым и Г. Левиным // ГЛМ. Прозой и поэзией Кузмина Мандельштам восхищался и в юношеские, и в более зрелые годы. 18 апреля 1922 года И.Н. Розанов записал в дневнике следующее мандельштамовское высказывание: «Тургенев – плохой писатель, а Кузьмин <так! – О. Л.> – первоклассный <…>. Нельзя спрашивать, нравится ли нам Кузьмин, а надо наоборот: нравимся ли мы Кузьмину» (цит. по: Галушкин А.Ю. Из разысканий об О.Э. Мандельштаме // «Сохрани мою речь…». Вып. 4/1. С. 175).

<p>150</p>

Адамович Г. Георгий Иванов // Новое русское слово. 1958. 2 ноября. С. 8.

<p>151</p>

Подробнее об этом стихотворении см.: Лекманов О.А. Книга об акмеизме и другие работы. С. 490–495.

<p>152</p>

Лопатто М. [Письма В. Эджертону от 30 января и 14 июня 1972 года] // Пятые Тыняновские чтения: тезисы докладов и материалы для обсуждения. Рига, 1990. С. 228.

<p>153</p>

Ахматова А. Листки из дневника. С. 122–123.