LITMIR.BIZ

      Войти по морю в Роттердам

      и, чтоб увидеть мир окольный,

      пешком, по дантовым кругам,

      как тень, взойти на колокольню.

      Внизу деревья, как камыш,

      и фонари железной спицей,

      между рядами острых крыш,

      покрытых красной черепицей.

      Там пароход ревёт, как вол…

      И женщины спешат на мол

      в который раз. В который раз…

      Туман уходит понемногу.

      И в башмаках на босу ногу

      бредёт по городу Эразм.

      Когда приехал я сюда,

      ледок был хрупок, как слюда.

      И часто среди ночи

      сова сидела у плеча,

      и освещала стол свеча,

      и на столе – подстрочник.

      Здесь, как столетия назад,

      был старый дом и старый сад

      – недалеко от Риги.

      Хозяин дома – добрый Ян:

      поэт, художник, меломан —

      картины, звуки, книги.

      За узким стрельчатым окном

      мне открывался окоём —

      среди деревьев просинь.

      То падал снег, то дождик лил,

      а я сидел – переводил

      «Готическую осень».

      А время близилось к зиме,

      и ветры шли из Курземе,

      а мне хотелось солнца.

      И, давней мукой сожжена,

      поэта тайная жена звала:

      – Пойдём, напьёмся!

      И перед домом, на беду,

      метался, как больной в бреду,

      сад голый и бескровный.

      Была свинцовою река.

      Брели лениво облака,

      как пёстрые коровы.

      Здесь вечерами, как во сне,

      бродили тени по стене,

      без звука и без слова.

      И я приветствовал рассвет,

      приняв почти что в сорок лет

      печать глухонемого.

      А утром пили крепкий чай.

      И Ян устроил невзначай

      нам пешую прогулку.

      Закрыв поспешно старый дом,

      мы проскользнули за углом

      в кривые переулки.

      Нам мокрый снег летел в лицо.

      Кружился ветер, как кольцо,

      горланил дикой песней.

      Но мы свободу обрели

      и, взявшись за руки, брели

      по тихому предместью.

      Шаги отчётливо и гулко

      звучат по рижским закоулкам,

      когда всё выше, выше,

      вечерним таинством полны,

      восходят белые дымы

      над островерхой крышей.

      Фонарщик, сухонький старик,

      зажёг слепые фонари

      в глуши средневековой.

      Пролётки мчались на меня,

      и высекали сноп огня

      булатные подковы.

      Вдруг лист последний на скамью

      упал

Скачать книгу