LITMIR.BIZ

Скачать книгу

и XIX песне «Одиссеи», где Пенелопа обращается к неузнанному супругу:

      Странник, конечно, бывают, и темные сны, из которых

      Смысла нельзя нам извлечь; и не всякий сбывается сон наш.

      Создано двое ворот для вступления снам бестелесным

      В мир наш: одни роговые, другие из кости слоновой.

(560–564, пер. В. А. Жуковского)

      Но вернемся к американскому мифу. В контексте этого мифа, «бодрствовать» означает для Орфея смотреть вперед, не оборачиваться, сохранять ясность сознания. Оглянуться – значит отдаться стихии бессознательного. Быть «бодрствующим» – быть верным «мужскому» началу своей личности. Утратить «бодрствование» – значит, уступить «женскому» в себе, или тому, что называется «анимой». Анима – олицетворение всех проявлений женственного в психике мужчины: смутных чувств и настроений, способности контакта с подсознанием и восприимчивости к иррациональному. Анима – это «женщина внутри». Она обладает свойством проекции, тем самым ищет узнавания в женском образе, во внешнем по отношению к себе. В психоаналитическом плане Эвридика не что иное, как анима Орфея. Такой она предстает сознанию лирического героя Л. Н. Гумилева. Его стихотворение «Поиски Эвридики» имеет знаменательный подзаголовок – «Лирические мемуары». Оно послано с фронта Э. Герштейн.

      Я был один под вечной вьюгой —

      Лишь с той одной наедине,

      Что век была моей подругой,

      И лишь она сказала мне:

      «Зачем нам трудиться да раниться

      Бесплодно, среди темноты?

      Сегодня твоя бесприданница

      Домой захотела, как ты.

      Там бредит созвездьями алыми

      На окнах ушедший закат.

      Там ветер бредет под каналами

      И с моря несет аромат.

      В воде, под мостами горбатыми,

      Как змеи плывут фонари,

      С драконами схожи пернатыми

      На вздыбленных конях цари».

      И сердце, как прежде дурманится,

      И жизнь весела и легка.

      Со мною моя бесприданница —

      Судьба, и душа, и тоска[40].

      Мотив Эвридики – анимы не редок у русских поэтов. Исключительно интересен его поворот в «Стихах к Блоку» (1921) М. Цветаевой, где она указала на глубинную причину трагической смерти поэта:

      …Пустые глазницы:

      Мертво и светло.

      Сновидца, всевидца

      Пустое стекло.

      Не ты ли

      Ее шелестящей хламиды

      Не вынес

      Обратным ущельем Аида?

      Не эта ль,

      Серебряным звоном полна,

      Вдоль сонного Гебра

      Плыла голова?[41]

      Топоним в предпоследней строке недвусмысленно отсылает нас к Орфею. Для Цветаевой Блок – Орфей. В результате третья строфа читается сквозь миф о нисхождении Орфея в Аид и, одновременно, ассоциируется с мыслью Блока, высказанной в программной статье «О современном состоянии русского символизма»: «Искусство есть Ад (…) По бессчетным кругам Ада может пройти, не погибнув, только тот, у кого

Скачать книгу