LITMIR.BIZ

Скачать книгу

Одному из них она писала: «Через все миры, через все страны, по концам всех дорог Вечные двое, которые никогда не могут встретиться»[16]. Для Цветаевой пути любви – «топография духа», а не «география встреч».

      На приоритет в ее психике духовного, «мужского» обратил внимание А. Кушнер, откликнувшись на слова Цветаевой, адресованные в 1926 г. Пастернаку:

      О да, она могла б внушить Орфею

      В тревоге не оглядываться… С ней,

      Германию любившей и Вандею

      Не страшен был бы путь в стране теней.

      Писавшая в Москву об этой силе

      Своей и твердом шаге, – не лгала.

      Как в юности стихи ее любили

      Мы, как потом любовь изнемогла

      Под тяжестью взросленья, пониманья,

      Отталкиванья от таких страстей

      Избыточных… Сильней очарованья

      В поэзии нас ждали и нежней,

      Таинственней и вкрадчивей… Мужчины

      Извилистее в речи стиховой,

      Морские им доступнее пучины,

      Их слух тесней братается с листвой.

      Душа, хотел сказать я и запнулся,

      Их женственна, не ведая о том.

      Поэтому Орфей и оглянулся,

      При всем своем уме, забыв о нем[17].

      Но вернемся к мифу. Эссе Бродского «Девяносто лет спустя» посвящено стихотворению Рильке «Орфей. Эвридика. Гермес» (1904). В этом стихотворении прообразом Эвридики стала муза и подруга поэта Лу Андреас-Саломе. Она встретила Рильке, когда ему исполнилось двадцать лет. Их роман возник сразу и продолжался четыре года. Трагическое чувство поэта к Лу зашифровано во многих его стихах. В стихотворении «Орфей. Эвридика. Гермес», ставшее криптограммой их драматического разрыва, Рильке писал:

      Даже сейчас она уже была не та светловолосая женщина,

      чей образ когда-то отзывался в стихах поэта,

      уже не аромат и остров широкого ложа,

      уже не собственность идущего впереди.

      Она уже была распущена, как длинные волосы,

      и раздана на все стороны, как пролившийся дождь,

      и растрачена, как изобильные запасы.

      Она уже стала корнем.

      И когда внезапно бог ее остановил и,

      страдальчески воскликнув, произнес слова:

      «Он обернулся!» —

      Она ничего не поняла и тихо спросила: «Кто?»[18]

      Бродский, размышляя над стихами, задается вопросом, кто предопределяет трагическую судьбу влюбленных. Он полагает, что древние знали ответ и наверняка сказали бы: «Хронос». Это суждение кажется нам бесспорным, но почему именно Хронос виноват в том, что попытка Орфея спасти Эвридику закончилась неудачей? Такая задача отсылает нас к древнегреческим представлениям о времени. Естественно, самым древним, ибо Орфей, согласно преданию, родился за одиннадцать поколений до Троянской войны и прожил девять колен.

      Архаические представления о времени связаны в истории греческой культуры с именами Гомера и Гесиода. Существует легенда о поэтическом соперничестве великих

Скачать книгу