LITMIR.BIZ

Скачать книгу

нет, а я хмелен, вот что.

      Кабанова. Что ж, ты мне теперь хвалить тебя прикажешь за это?

      Дикой. Ни хвалить, ни бранить. А, значит, я хмелен. Ну, и кончено дело. Пока не просплюсь, уж этого дела поправить нельзя.

      Кабанова. Так ступай, спи!

      Дикой. Куда ж это я пойду?

      Кабанова. Домой. А то куда же!

      Дикой. А коли я не хочу домой-то?

      Кабанова. Отчего же это, позволь тебя спросить?

      Дикой. А потому, что у меня там война идет.

      Кабанова. Да кому ж там воевать-то? Ведь ты один только там воин-то и есть.

      Дикой. Ну так что ж, что я воин? Ну что ж из этого?

      Кабанова. Что? Ничего. А и честь-то не велика, потому что воюешь-то ты всю жизнь с бабами. Вот что.

      Дикой. Ну, значит, они и должны мне покоряться. А то я, что ли, покоряться стану!

      Кабанова. Уж немало я дивлюсь на тебя: столько у тебя народу в доме, а на тебя на одного угодить не могут.

      Дикой. Вот поди ж ты!

      Кабанова. Ну, что ж тебе нужно от меня?

      Дикой. А вот что: разговори меня, чтобы у меня сердце прошло. Ты только одна во всем городе умеешь меня разговорить.

      Кабанова. Поди, Феклушка, вели приготовить закусить что-нибудь.

      Феклуша уходит.

      Пойдем в покои!

      Дикой. Нет, я в покои не пойду, в покоях я хуже.

      Кабанова. Чем же тебя рассердили-то?

      Дикой. Еще с утра с самого.

      Кабанова. Должно быть, денег просили.

      Дикой. Точно сговорились, проклятые; то тот, то другой целый день пристают.

      Кабанова. Должно быть, надо, коли пристают.

      Дикой. Понимаю я это; да что ж ты мне прикажешь с собой делать, когда у меня сердце такое! Ведь уж знаю, что надо отдать, а все добром не могу. Друг ты мне, и я тебе должен отдать, а приди ты у меня просить – обругаю. Я отдам, отдам, а обругаю. Потому, только заикнись мне о деньгах, у меня всю нутренную разжигать станет; всю нутренную вот разжигает, да и только; ну, и в те поры ни за что обругаю человека.

      Кабанова. Нет над тобой старших, вот ты и куражишься.

      Дикой. Нет, ты, кума, молчи! Ты слушай! Вот какие со мной истории бывали. О посту как-то о великом я говел, а тут нелегкая и подсунь мужичонка: за деньгами пришел, дрова возил. И принесло ж его на грех-то в такое время! Согрешил-таки: изругал, так изругал, что лучше требовать нельзя, чуть не прибил. Вот оно, какое сердце-то у меня! После прощенья просил, в ноги кланялся, право так. Истинно тебе говорю, мужику в ноги кланялся. Вот до чего меня сердце доводит: тут на дворе, в грязи, ему и кланялся; при всех ему кланялся.

      Кабанова. А зачем ты нарочно-то себя в сердце приводишь? Это, кум, нехорошо.

      Дикой. Как так нарочно?

      Кабанова. Я видала, я знаю. Ты, коли видишь, что просить у тебя чего-нибудь хотят, ты возьмешь да нарочно из своих на кого-нибудь и накинешься, чтобы рассердиться; потому что ты знаешь, что к тебе сердитому никто уж не пойдет. Вот что, кум!

      Дикой. Ну, что ж такое? Кому своего добра не жалко!

      Глаша входит.

      Глаша. Марфа Игнатьевна, закусить поставлено, пожалуйте!

      Кабанова. Что ж, кум, зайди. Закуси чем бог послал.

      Дикой. Пожалуй.

      Кабанова.

Скачать книгу