ТОП просматриваемых книг сайта:
Святитель Филарет Московский: богословский синтез эпохи. Историко-богословское исследование. Протоиерей Павел Хондзинский
Читать онлайн.Название Святитель Филарет Московский: богословский синтез эпохи. Историко-богословское исследование
Год выпуска 2010
isbn 978-5-7429-0560-8
Автор произведения Протоиерей Павел Хондзинский
Жанр Религиоведение
Издательство Образовательное частное учреждение высшего образования «Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет»
Конкретные правила построенной на этих основаниях библейской экзегезы суть следующие: определение цели говорящего, учитывание контекста, сопоставление параллельных мест, установление возможных смыслов отдельного слова, соотнесение с догматами[95], различение прямого и фигурального смысла, выяснение мнения отцов [96]. Вообще же, «чтобы изрядно изучить и право толковать Священное Писание, потребны врожденные выдающиеся способности, здравый и проницательный рассудок, долгое занятие Писаниями, продолжительное чтение отцов, разнообразная эрудиция и немалое трудолюбие»[97].
Писание также является мерилом истинности Предания[98]. Постановления Соборов свою силу имеют из Писания. Соборы не могут постановить ничего, что не содержалось бы в Писании, если не по букве, то по «силе», и хотя их постановления с точки зрения догматической вполне верны и не содержат в себе ничего ложного, они не ставятся наравне с каноническими книгами Писания[99]. Авторитет Соборов основан на том, что они, разъясняя Писания, делают это лучше, чем отдельные учители, «хотя бы те были и числом поболее»[100]. Ведь если Христос обетовал быть там, где двое или трое собраны во имя Его, то, конечно, Он благодатно присутствует среди отцов Собора и, если они не погрешают в вере и любви, отверзает им ум к разумению Писаний, подобно тому, как сделал это когда-то Апостолам.
Наконец, как объект научного знания Писание, конечно, должно быть доступно изучающим его, отсюда позволительность и даже необходимость перевода его на местные языки.
Таковы вкратце основные идеи «Пролегоменов». Важность их трудно переоценить.
Прежде всего, по справедливому замечанию П. Червяковского, «в реформе, произведенной Феофаном в богословии, перемена метода изложения соединилась с переменою направления самой богословской доктрины»[101]. В свою очередь перемена метода свелась к тому, что «Пролегомены», посвященные Писанию, как единому источнику богословия, заняли у преосв. Феофана место традиционного[102] для католических систем учения о Церкви. Можно думать, что Прокопович опирался здесь на протестантов.
«Поскольку Священное Писание, – говорит цитируемый Червяковским Герхард, – есть единственный и собственный принцип теологии, постольку с него заслуженно полагаем начало… Некоторые из папистов, правда, начинают статьей о церкви. Однако это прилично было бы делать лишь в том случае, если бы мы согласились с их гипотезой, ибо они заявляют, что свой относительный авторитет Писание приобретает от церкви, но не так-то это убедительно выглядит, если мы обратимся к самой истине. Ведь только из Писания познается и обретается то, что они с великим трудом пытаются утвердить как законное или преимущественное право Церкви»[103].
И даже еще более лаконично и сжато:
Здесь снова любопытное рассуждение о научности: «Всякое темное место должно быть соотнесено с определенными положениями учения и оценено, исходя из основополагающих: поскольку известный физический принцип, подтвержденный свидетельством чувственного восприятия, говорит нам, что твердые и плотные тела ни согнуть, ни сломать легким перемещением в жидкости нельзя; постольку если видится согнутым или надломленным наполовину погруженное в воду весло, то не станешь же ты думать по этой причине, что так и есть на самом деле, ибо это противоречит принципу и подобает искать другую причину такового явления. Таким образом, у каждой науки есть свои определенные и неизменные начала, а всякие другие положения этой науки должны быть выражены, проверены и изъяснены, исходя из начал; если же они кажутся противоречащими началам, то либо не истинны суть, либо не поняты нами: следовательно, для них должен быть найден другой смысл, согласный с началами. А чтобы это лучше удалось, надо позаботиться о двух вещах: 1) твердо знать сжатое катехизическое изложение веры, о котором мы говорили прежде; 2) хорошо постичь и внимательно изучить все книги Священного Писания и суть их, то есть о чем и ради чего они написаны, пусть при этом и не все суждения твердо нами разумеются; этот способ позволяет нам, зная суть и начальные разделы веры, испытать малопонятные суждения; ибо проще нам будет открыть, что обозначают последние, если сперва познаем, что они обозначать не могут»
Там же. Р. 144–161.
Там же. Р. 158.
Критика Феофановых взглядов на то, как соотносятся друг с другом Писание и Предание, не является задачей данной работы.
«В чем, следовательно, причина того, что послания Петра и Павла признаны каноническим Писанием и словом Божиим; определение же 630 епископов (каковое число собралось на Халкидонский собор) равного авторитета не имеет; при том однако, что и там и здесь речь идет о вечной и непогрешительной истине? Никакая другая, если не та, что определения соборов вес обретают из Писания; и никакого бы не имели, если бы тому не следовали»
Так, во всяком случае, утверждает Червяковский (см.:
Loci communes Ioh. Gerhardi, Edit Berlin. Locus I. P. 1 (цит. по: