Лисьи чары - Пу Сун-лин Азбука-классика

Скачать книгу

с тобой, сестра, приходится проститься перед дальним путем. Мне нечего подарить тебе. Однако я все боялась, как бы вы, добравшись до южного берега моря, не остались без дома, и вот дни и ночи я сидела над изготовлением для вас помещений… Не обессудь же на моей неуклюжей работе!

      Фан-юнь приняла подарок с поклоном и стала внимательно его рассматривать. Оказалось, что сестра из тонких трав сделала дома и терема. Те, что побольше, были величиной с душистый лимон, а те, что поменьше, – с мандарин. В общем, таких домиков она сделала больше двадцати штук, причем в каждом из них все балки, стропила, столбы, скрепы – хоть считай: все отчетливо-отчетливо сделано одно за другим. В комнатах же мебель вроде кроватей с пологами, диванов и т. п. была сделана величиной с зерно конопли.

      Ван отнесся к этому как к детской забаве, но в душе изумился такому мастерству.

      – Я должна вам, сударь, сказать теперь все по правде. Мы все здесь земные блаженные[67]. Так как у нас с вами была заранее предопределенная судьба, мне пришлось с вами соединиться. Собственно говоря, мне не хотелось бы пойти по красному, как говорится, праху[68], и, только приняв во внимание, что у вас есть старик-отец[69], я не позволила себе воспротивиться. Подождем, пока небо не решит его годы, и обязательно вернемся сюда.

      Ван выразил ей свое уважение и согласился.

      Хуань спросил:

      – Вы как? Посуху? В лодке?

      Ван, зная, что морские волны представляют опасность, пожелал ехать сухим путем. Только они вышли из дому, а кони и экипажи уже ожидали их у ворот. Простились, откланялись, сказали: «Поехали!»

      Мчались с огромной быстротой. В мгновение ока очутились уже на берегу моря. Ван, видя, что дальше нет сухого пути, приуныл. Тогда Фан-юнь вынула штуку белого шелка и бросила ее по направлению к югу – и шелк превратился в длинную плотину, шириной в несколько сажен. Миг – и проскакали через нее. Теперь она начала понемногу сдавать, и в одном месте ее уже промывали воды прилива. Куда ни глянь, на все четыре стороны расстилались бесконечные дали.

      Фан-юнь остановила коней, слезла с повозки и, вытащив из коробочки изделия из соломы, вместе с Мин-дан и другими служанками разложила их и расставила, как требовалось. Не успел Ван отвернуть глаза, как все это превратилось в огромные постройки.

      Муж с женой вошли, переоделись, не видя ни малейшей разницы с той обстановкой, которая была у них на острове. Даже в спальне столы, кровати и все-все было премило.

      Дело было уже к вечеру, они так и остались ночевать.

      Рано утром жена велела Вану пойти встретить и привезти того, кого собиралась кормить-поить. Ван велел оседлать коня и помчался в родное село.

      Прибыв туда, он увидел, что его дом принадлежит уже другой семье. Стал расспрашивать односельчан и узнал, что мать и жена уже, как говорится, по закону живых существ стали былью. Отец же старик был еще жив, но так как сын Вана пристрастился к азартной игре и вся земля с хозяйством исчезла, то он, видя, что у своих родных внуков нечего искать пристанища, нанял себе угол в деревушке к западу от них.

      Когда

Скачать книгу

<p>67</p>

Мы все здесь земные блаженные. – По одной из китайских теорий бессмертия, неумирающие люди делятся на категории небесных, земных, человеческих, водных и других бессмертных. Всем им присвоено название сянь – «блаженный», и только те, которые могут изменить свой вид, как им угодно, называются шэньсянь – «святые гении», «бессмертные духи». Читатель уже видел, как Ван за высокомерие был свержен с небесных обителей.

<p>68</p>

… по красному, как говорится, праху… – Красным прахом, вероятно не без влияния картин лёссовой пыли, в сухие дни застилающей все красно-желтым туманом, называется в поэтико-философском китайском языке мир сует, жалкий мир людей.

<p>69</p>

… приняв во внимание, что у вас есть старик-отец… – Рассказы Пу Сун-лина изобилуют примерами почитания старших (сяо) – главной добродетели патриархального Китая, которая лежит в основе всей конфуцианской морали, определяя как семейный уклад, так и общественный, ибо сыновняя почтительность простирается и на почитание отца большой семьи – государя.