Скачать книгу

так!

      Кто провинится перед Небом,

      ни там, ни там ему не будет места для моленья.

III, 14

      Учитель сказал:

      – Династия Чжоу зрит пример в деяньях

      двух предшествующих династий.

      О, как благоухает она культурой!

      Я следую за Чжоу.

III, 15

      Войдя в Великий Храм[35],

      Учитель спрашивал обо всём происходящем.

      Некто заметил:

      – Да разве скажет кто, что сын цзоусца[36] знает ритуал?

      Войдя в Великий Храм,

      он спрашивает обо всём происходящем.

      Учитель услышал и сказал:

      – А это ритуал и есть.

III, 16

      Учитель сказал:

      – В стрельбе из лука главное не в том, чтобы пробить мишень,

      ведь силы людей не одинаковы.

      Таково древнее Дао (Путь)[37].

III, 17

      Цзы Гун хотел прекратить впредь обряд

      принесения в жертву барана

      в день извещения о новолунии.

      Учитель сказал:

      – Сы (Цзы Гун)! Ты дорожишь тем бараном,

      а я дорожу этим ритуалом.

III, 18

      Учитель сказал:

      – Когда во всём по ритуалу служат государю,

      люди считают это лестью.

III, 19

      Дин-гун[38] спросил:

      – Каким образом государь управляет чиновниками,

      а чиновники служат государю?

      Учитель ответил:

      – Государь управляет чиновниками посредством ритуала,

      чиновники служат государю посредством преданности.

III, 20

      Учитель сказал:

      – Песнь «Гуань цзюй»[39]

      при исполнении в радостной тональности не развращает,

      при исполнении в печальной тональности не ранит душу.

III, 21

      Ай-гун спросил у Цзай Во[40] об Алтаре Земли

      (о деревьях, сажаемых вокруг Алтаря).

      Цзай Во ответил:

      – Государи Ся сажали сосну, иньцы – кипарис,

      чжоусцы – каштан.

      Затем добавил:

      – И всё для того, чтобы народ дрожал от страха.

      Учитель, услышав это, произнёс:

      – За ныне (при Чжоу) совершённое не судим,

      за прошлое (при Инь) не укоряем,

      и за былое (при Ся) не виним.

III, 22

      Учитель сказал:

      – Способности Гуань Чжуна[41] ничтожно малы.

      Некто спросил:

      – А, может, он был бережливым?

      Учитель на это заметил:

      – У Гуань Чжуна было «три приюта»[42],

      а чиновники в делах службы были беспечны.

      Как можно считать его бережливым?

      Тот же некто опять спросил:

      – Пусть так, но, может быть,

      Гуань Чжун был сведущ в ритуале?

      – Государь поставил перед воротами экран,

      и Гуань Чжун тоже поставил перед воротами экран.

      Государь для дружественной встречи с другими государями

      имел постамент для пиршественных сосудов,

      и Гуань Чжун тоже установил у себя постамент

      для пиршественных сосудов.

      Если Гуань Чжун знал ритуал,

      то

Скачать книгу


<p>35</p>

Великий Храм посвящён Чжоу-гуну, первому, кто положил начало генеалогии царей в царстве Лу.

<p>36</p>

Здесь Конфуций назван цзоусцем по названию местности Цзоу, которую его отец получил во владение за добросовестную службу.

<p>37</p>

Л. С. Переломов приводит пояснение к этому месту из: [Алексеев В. М. Китайская литература. М., 1978. С. 486]. «По древнейшему из комментаторов Мажуну, древний ритуал различал следующие пять степеней или, вернее, достоинств прекрасного стрелка: во-первых, его тихая ласковость вида и движений; во-вторых, выражение его лица и манера обращения; в-третьих, его умение прорвать кожу [в центре мишени – А. Л.]; в-четвёртых, его подпевание при стрельбе той музыке, которая играет; в-пятых, его танцевальные телодвижения, среди которых, в свою очередь, различалось шесть родов, квалифицируемых с большими подробностями. Вот эти-то достоинства, а не грубую силу грубых людей, являющихся на придворное состязание только для того, чтобы прорвать кожу мишени и ничего не смыслящих в утончённом ритуале благородного турнира, не говоря о предшествующем ему и последующем этикете, – эти-то достоинства и имеет в виду Конфуций».

<p>38</p>

Дин-гун (Сун), младший брат и наследник Чжао-гуна, правил (505–495 гг. до н. э.) в царстве Лу.

<p>39</p>

Песня «Гуань цзюй» («Брачная песня») открывает «Ши цзин».

Там где остров средь реки, где румян восход,Брачным криком селезень уточку зовёт.Сладкая прелестница с кожею атласной,Будешь суженому ты парою прекрасной.Под ковром речной травы не увидеть дна,Лепестки нимфейника теребит волна.Сладкая прелестница с кроткими очами,Милый твой зовёт тебя днями и ночами.Кличет – не докличется перемен в судьбе,Он во сне и наяву бредит о тебе.Вздохи безутешные, горестны томленья,Ложе одинокое, нет отдохновенья!Под ковром речной травы не увидеть дна,Рвём цветы мы для тебя, девица-луна.Ты владычица красы, тайны нераскрытой,Встретим радостно тебя с гуслями и цитрой.Под ковром речной травы не увидеть дна,Рвём цветы мы для тебя, девица-луна.Встретим долгожданную, скромную поклоном,Барабанным говором, колокольным звоном.

Перевод В. П. Абраменко

<p>40</p>

Цзай Во (Цзай Юй, Юй, прозвище Цзы Во, 522–458 гг. до н. э.) – ученик Конфуция.

<p>41</p>

Гуань Чжун (Гуань, Гуань Иу, ум. в 645 г. до н. э.) – известный реформатор периода Чуньцю (770–476 гг. до н. э.) в царстве Ци, первый советник циского князя Хуань-гуна, содействовал утверждению его. Именем Гуань Чжуна назван трактат «Гуань-цзы» (сложился к III в. до н. э.), содержание которого послужило толчком для развития теории и практики легизма.

<p>42</p>

«Три приюта» – органы по взиманию и контролю налогов.