Прикладная метафизика - Александр Секацкий

Скачать книгу

а заканчиваться последними советскими мучениками – скажем, Ахматовой, Лосевым и Бродским. Стражи духовности пользуются теми же принципами, что и хранители мифов: содержательные характеристики единицы хранения сводятся к минимуму, а за каждым из персонажей закрепляется устойчивый набор атрибутов. Есть, конечно, различия в деталях: вместо Зевса-громовержца фигурирует Диоген-фонарщик, а вместо владыки морей Посейдона – хранитель одной-единственной слезинки ребенка Достоевский.

      Обитатели Пантеона ведут себя подобно героям диснеевских мультфильмов, строго соответствуя ожиданиям поклонников. Диоген, выбираясь из бочки, зажигает свой неизменный фонарь. Акушер Сократ присутствует при родовых муках истины, откликаясь на каждый вызов (как правило, ложный). Гераклит с грустным видом бродит по мелководью, забывая, где уже был, а где нет. Эпикур эпикурействует. Галилей подчиняется инквизиции, восклицая время от времени: «А все-таки она вертится!», Декарт сомневается и существует по вполне уважительным причинам. Глядя на него, Спиноза шлифует свои увеличительные стекла, а Лейбниц коротает время в комнате без окон без дверей. Ньютон потирает ушибленную макушку и не измышляет гипотез. Вольтер, сидя в кресле, призывает раздавить гадину, а Руссо хочет на лоно природы, но всякий раз попадает не в то лоно. Категоричный и звездолюбивый Кант прогуливается по Кенигсбергу на радость скуповатым бюргерам, экономящим на ремонте часов. Его вещь в себе очень не нравится Гегелю, такому разумному и действительному. Марксу теперь слово дают редко, и бедняга страдает: «Умище-то куда девать?» И так далее, вплоть до скрипки Эйнштейна, только что полюбившего пиво «Пит».

      Атрибуты русских обитателей Пантеона более многочисленны, но столь же просты и банальны. Кажется, что для их запоминания и своевременного использования не нужно вообще никаких усилий. Но на деле требуется, чтобы модернизированная система родства (архивирования) была отпечатана в памяти стандартным образованием: речь идет о специфическом гуманитарном наборе, овладение которым дает пропуск в ряды русской интеллигенции. Для представителей компании соседей, чей способ классификации мира не подвергся модернизации (и по-прежнему осуществляется в оппозициях типа шурин – деверь), воспроизведение рабочего жаргона интеллигенции дается с большим трудом и чревато проколами. К тому же постоянное предъявление устойчивых атрибутов к озвучиванию кажется им верхом бессмыслицы. Им неведомо специфическое удовольствие от очередного повторения сентенции «красота спасет мир». Бывалый путешественник, однако, привык с уважением относиться к любым обычаям, какими бы варварскими и примитивными они ни казались.

      9. Философия как метафармакология

      Здравый смысл не предполагает самостоятельного интереса к дисциплинарной философии. В компании соседей довольствуются тем, что носит имя философии, а для себя лелеют какую-нибудь сверхценную идею, один или

Скачать книгу