Берлин, Александрплац - Альфред Дёблин Большой роман

Скачать книгу

звездное небо глядело на темные жилища людей[176]. Замок Керкауен покоился в глубоком сне. И только одна белокурая женщина тщетно зарывалась головой в подушки, не находя забвения. Завтра, да, завтра собиралось покинуть ее существо, которое было ей дороже всех на свете. В темной, непроглядной, беспросветной ночи слышался (проносился) шепот: «Гиза, останься со мной, останься со мной (не уходи, не уезжай, не упади, пожалуйста, присядьте). Не покидай меня». Но у безотрадной тишины не было ни ушей, ни сердца (ни ног, ни носа). А невдалеке, отделенная лишь несколькими стенами, лежала бледная, стройная женщина с широко раскрытыми глазами. Ее черные густые волосы в беспорядке разметались по шелковому ложу (замок Керкауен славится своими шелковыми постелями). Она тряслась, как в ознобе. Зубы стучали, как от сильного холода, точка. Но она не шевелилась, запятая, не натягивала на себя плотнее одеяло, точка. Неподвижно лежали на нем ее гибкие, окоченевшие руки (похолодевшие, как в ознобе, стройная женщина с широко раскрытыми глазами, знаменитые шелковые постели), точка. Ее блестящие глаза лихорадочно блуждали в темноте, и губы ее трепетали: двоеточие, кавычки, Лора, тире, тире, Лора, тире, кавычки, малюсенькие гусиные ножки[177], гусиные лапки, гусиная печенка с луком.

      «Нет, нет, я с тобой больше не гуляю, Франц. У меня тебе полная отставка. Можешь выметаться». – «Брось, Лина. Я ж отдам ему его пакость обратно». А когда Франц снял шляпу, положил ее на комод – дело происходило в Лининой комнатке – и довольно убедительно облапил свою подругу, она сперва оцарапала ему руку, потом расплакалась и, наконец, отправилась с ним вместе. Каждый из них взял себе по полпачки вышеупомянутых журнальчиков и двинулся на боевой участок[178] по линии Розенталерштрассе, Нойе-Шенгаузерштрассе, Гакеский рынок.

      В районе боевых действий Лина, эта миленькая, маленькая, неумытая и заплаканная толстушка, предприняла самостоятельную диверсию а-ля принц Гомбургский[179]: Мой благородный дядюшка Фридрих Маркский! Наталья! Оставь, оставь! О Боже милостивый, ведь он теперь погиб, но все равно, все равно[180]. Она во весь опор прямехонько ринулась на киоск седовласого. Тогда Франц Биберкопф, благородный страдалец, сдержал свой пыл и остался в резерве. Он стоял на фоне табачного магазина Шрёдера[181], импорт и экспорт, наблюдая оттуда исход завязавшихся боевых действий, причем ему лишь слегка мешали туман, трамваи и прохожие. Герои, говоря образно, сплелись в жаркой схватке. Они нащупывали друг у друга слабые, незащищенные места. С размаха шваркнула своему противнику фрейлейн Лина Пшибала из Черновиц[182], единственная законная – после двух пятимесячных выкидышей, которых тоже предполагалось окрестить Линами, – дочь земледельца Станислава Пшибалы, пачку журналов. Дальнейшее затерялось в шуме и грохоте уличного движения. «Ишь стерва! Ишь стерва!» – с восхищением простонал радостно потрясенный страдалец Франц, приближаясь в качестве армейского резерва к центру боевых действий. И вот

Скачать книгу

<p>176</p>

Ясное звездное небо глядело на темные жилища людей. – Дёблин цитирует отрывок из романа с продолжением «Осознание» писательницы З. Эглер, активистки лесбийской субкультуры и основательницы женского клуба «Эррато» – одного из многих подобных учреждений в Веймарской республике. Дёблин вырезал два фрагмента романа из № 47 журнала «Женская любовь» (см. примеч. 69) за ноябрь 1927 г. и вклеил в рукопись БА. Саркастические замечания и комментарии в скобках принадлежат Дёблину.

<p>177</p>

..малюсенькие гусиные ножки… – По-немецки кавычки называются «Gänsefüßchen», «гусиные лапки».

<p>178</p>

…двинулся на боевой участок… – Немаловажная деталь: город впервые открыто уподобляется в романе полю боя (в оригинале Дёблин употребляет слово «Kampffront» – военный фронт). Таким образом, жизнь в большом городе – вполне в духе времени (см.: Слотердайк 2001: 424–561) сравнивается с войной (см. воспоминания ФБ о событиях на фронте). Аналогия между жизнью в большом городе и войной будет становиться к концу романа все более очевидной.

<p>179</p>

…Лина… предприняла самостоятельную диверсию а-ля принц Гомбургский… – С помощью принца Фридриха-Артура Гомбургского (1633–1703) прусский курфюрст Фридрих Вильгельм Гомбургский (1620–1688) смог одержать победу над шведами в битве при Фербеллине (1675). В 1810 г. немецкий писатель Генрих фон Клейст (1777–1811) посвятил принцу Гомбургскому одноименную пьесу; отступив от исторической правды, он изобразил Фридриха мечтательным и тщеславным юношей, который ослушался приказа курфюрста Фридриха Вильгельма и бросил свою армию на шведов вопреки тактическим планам и приказу военачальника. За это в пьесе Клейста курфюрст приговаривает принца к смертной казни, и лишь раскаяние – признание принцем своей вины и справедливости приговора спасает его от гибели. Как и Фридрих Гомбургский, ФБ в конце романа Дёблина – после раскаяния и признания своей вины – получает «второй шанс». Творчество Клейста вообще оказало заметное влияние на Дёблина. В своих автобиографических эссе Дёблин даже называл Клейста богом своей юности.

<p>180</p>

…Мой благородный дядюшка Фридрих Маркский! Наталья! Оставь!.. ведь он теперь погиб, но все равно, все равно. – Монтаж цитат из пьесы Г. фон Клейста «Принц Фридрих Гомбургский»; ср. в переводе Б. Пастернака:

Наталия

(на коленях)

Светлейший дядя, Фридрих Бранденбургский!

Курфюрст

(отложив бумаги)

Наталья!

(Хочет поднять ее.)

Наталия

Полно!

〈…〉

У праха ног твоих, как мне пристало, О милости для Гомбурга прошу.

(Д. 4, явл. 1)

Маркский – значит принадлежащий правящему роду маркграфства Бранденбург (нем. Mark Brandenburg). Наталия – возлюбленная главного героя пьесы Клейста.

<p>181</p>

…на фоне табачного магазина Шрёдера… – Район Розенталерплац славился своими многочисленными табачными лавками и магазинами; табачный магазин фирмы «Schröder, Fechner & Co. GmbH» находился по адресу: Дельбрюкштрассе, 28, на окраине города.

<p>182</p>

Черновицы – город на Украине, расположен на территории, принадлежавшей в те годы Румынии.