Скачать книгу
не более чем символ; но
donna gentile из «Новой жизни» – та же самая дама; значит, она тоже не более чем символ. Но, как и всё, что сам Данте говорит о своем творчестве, этот пункт капитальной важности тоже оспаривается. Оспаривается даже тем, кто, по общему признанию, знает творчество Данте как никто, кто рассмотрел каждую его строку под всеми возможными углами зрения и с поразительным здравомыслием; кто ведет дискуссию с учтивостью, которой никому не удается ни атаковать, ни поколебать. Я говорю, разумеется, о Микеле Барби. По убеждению этого мэтра дантоведения,
donna gentile из «Пира» не может быть той же самой, что и в «Новой жизни», потому что в «Пире» Данте осыпает ее похвалами, тогда как в «Новой жизни» покрывает презрением. Так что не может быть, чтобы Данте говорил в этих двух текстах об одном и том же: «Возможно ли поверить, что эта любовь к
donna gentile, которая в
Vita Nuova называется
противной разуму и
весьма низкой, – та же любовь к философии, которая объявляется столь благородной в
Пире?.. Противоречие между этими произведениями – не столько в суждении об этих двух дамах, сколько в любви, которую испытывает к ним поэт: в
Новой жизни дама тоже
gentile, однако помысел, заставляющий сердце уступить ей, низок
(Vita Nuova, XXXVIII), тогда как в
Пире он высок. Никто не говорит о
donna gentile из
Новой жизни, что она представлена как противная разуму: в этом юношеском произведении ‘противна разуму’ любовь к этой сострадательной донне. И она называется таковой не потому, что желание, говоря вообще и абстрактно, противно разуму, но потому, что такая любовь противна ‘постоянству’, которым должен обладать в данном случае сам разум
(op. cit., XXXIX). Противоречие между
Новой жизнью и
Пиром состоит в том, что в
Новой жизни покинуть Беатриче ради
donna gentile представляется не разумным, но дурным желанием и пустым соблазном (XXXIX), тогда как в
Пире новая дама названа столь добродетельной, что ‘всякая душевная стойкость бессильна перед ней’ (III, 1). Так как в
Новой жизни одной даме – Беатриче – противостоит другая, сострадательная и благородная, но не превышающая первую, поэт должен остаться верен своей первой любви; здесь же, напротив, речь идет о переходе к мудрости, и было бы проявлением неблагородства упорствовать в чувственной любви, сколь бы добродетельной она ни была. Ибо всюду, где сияет любовь к философии (здесь нужно точно процитировать слова Данте), ‘все другие виды любви меркнут и как бы потухают, в то время как вечный ее объект решительно побеждает и одолевает все другие предметы’
(Пир III, 14)»
[148].
Похоже, у Данте нет шансов. Если он утверждает, что Беатриче – женщина, о. Мандонне и Э. Ару говорят, что она – лишь символ[149]; если он утверждает, что donna gentile – символ, Микеле Барби заявляет, что она – реальность. В итоге оказывается, что все знают, о чем говорит Данте, кроме него самого. К счастью для него и прежде всего для нас, оспаривать заключение М. Барби – не то же самое, что опровергать заявления о. Мандонне. Здесь анализ настолько точен и тонок, что, если в него вкралась ошибка, должно быть достаточно наблюдений самого М. Барби, чтобы показать, в чем она состоит.
Скачать книгу
