LITMIR.BIZ

Скачать книгу

приходится. Бывает и межсезонье, бывают дни потише, ну, наплыв гостей поменьше, ему и удается дух перевести. Вот как сегодня, например.

      – A-а, исполком и другие дела в городе! – догадался я. – Рад за вашего капитана… Жаль только, мне не повезло, хотелось бы поскорее это дело нудное закончить…

      Карманов наклонился ко мне и тихо, доверительно сказал, почти прошептал:

      – В Оздоровительном комплексе он… – Посмотрел на часы и добавил: – Уже наверняка попарился, сейчас на «восточной» греется, потом общий массаж и бассейн. Я вам ничего не говорил, но только мне это дело уже – во!

      И он провел пальцем по горлу.

      Мы дружески распрощались, но в дверях я вспомнил, обернулся:

      – Да, чуть не забыл: мне бы хотелось с Мариной, официанткой, потолковать…

      Карманов нахмурился, сказал сквозь зубы:

      – Да ее ж там не было…

      – Где? – не понял я.

      – На площадке. – И повторил с нажимом: – Ее там не было.

      – Не было, так не было, – легко согласился я.

      – Вот и договорились, – оживился Карманов.

      Он опять улыбался, и лицо его было мне странно знакомо.

      Глава 9

      Я шел по улице, лениво размахивая своим нетяжелым портфелем, и размышлял о причинах возникшей у меня неприязни к этим людям, которые именовались в деле «свидетели и потерпевшие». Долго думал, а ответа не нашел, потому что все варианты объяснений были либо несерьезные, либо оскорбляли мое достоинство.

      Многие поколения моих предков были пастухами и скотоводами-кочевниками. Древнее предание, ставшее уже историческим предрассудком, считает, что кочевник всегда презирал торговца. Кочевник и деловитость – понятия несовместимые. В своей очень простой и невыносимо трудной жизни кочевник пробивался смелостью, терпением, стойкостью, спокойной неприхотливостью, но никак не хитростью, не ловкостью, не быстроумием.

      С незапамятных времен пастух-табунщик своими ногами промерил глубину горизонта и знал, что Земля – шарик, растянутый на кочевые переходы от пастбища к водопою.

      И постижение замкнутости всех жизненных маршрутов сделало его философическим лентяем, безразличным к богатству, снисходительно принимающим сытный обед и теплый ночлег и равнодушно презирающим холод и бескормицу.

      Наверное, это очень сильная штука – генетическая память. Ведь мое профессиональное бескорыстие и честность – это не достоинство, не добродетель, не кокетливая поза. Это, скорее всего, форма жизнедеятельности моих генов, переданных мне предками-кочевниками.

      Я кочую непрерывно по жизни, как неостановимо мчащийся неоновый автомобильчик на рекламе такси. А кочевнику груз накопленных дорогих вещей обременителен. У меня нет вкуса к изысканной еде, так что и гастрономические вожделения мне чужды, и выпиваю я мало – мне при моей нервной системе скорее показан бром. Да и страсти модников по фирмовой одежде мне неведомы. Таким образом, все мои морально-устойчивые достоинства суть сумма неразвившихся пороков. Да и вообще как-то совестно считать добродетелью

Скачать книгу