LITMIR.BIZ

Скачать книгу

пожилые уже, сорокалетние, а он их помнил студентами, не лысыми, а кудрявыми, не толстыми, а поджарыми. – Особенно когда уходит самый сильный из нас и самый веселый. Впрочем, первыми всегда гибнут самые сильные и веселые». (Именно так часто говорила его мама, Галина Николаевна Иванова, пришедшая в Москву в конце двадцатых, в лаптях, из Шуи, поступать в университет. Оттуда, из университета, с исторического факультета, и ушла вместе с отцом на фронт; отец погиб в Сталинграде; мама вернулась инвалидом.)

      Григор, поднявшись на носки, чтобы дотянуться до высоко установленного микрофона, говорил прощальное слово. Он был сейчас растерянный и казался из-за этого еще меньше ростом. Голос его то и дело срывался: он сопел и совсем не был похож на себя.

      – Слушай, Коля, – шептал кто-то за спиной Костенко, – в Дом журналистов раков привезли. Проводим Левушку – надо съездить.

      – Нехорошо это, – ответил Коля.

      – Почему? «И пусть у гробового входа младая будет жизнь…»

      Костенко сердито обернулся:

      – А раки при чем?

      «Наших здесь человек пятьдесят, – подумал он. – Остальные пришли посмотреть смерть. Гадость это все-таки».

      Костенко кто-то тронул за локоть.

      – Вот так, Славик, – прошептал Степанов. – Первые наши похороны.

      – Вот так, Митя…

      – Я только вчера прилетел. А два месяца назад мы с ним на ипподром ездили. Он все время смеялся, анекдоты рассказывал. Я ему предложил новый фильм вместе снимать. Он тогда все шутил, что мы сделаем нашего Мегрэ лучше, чем у Сименона, а Кёс сегодня рассказывал, что он уже тогда знал, сколько дней ему осталось.

      – Левушка был очень сильным человеком.

      – Почему «был»? Он для нас всегда останется «есть».

      – Брось, Митя. Был. Метафоры оставь для своей литературы. Я, знаешь ли, мыслю протоколом. Так верней в наш век. Был Левон – и больше нет его. И не будет.

      Подошел Мишаня Васильев и хрипло сказал:

      – Здоров, полковничек.

      – Здравствуй.

      Лет семь назад Костенко сажал Васильева за угон и спекуляцию автомашинами.

      – Я у Левона работал последнее время, – сказал Васильев. – Помощником.

      – Знаю. Он ко мне приходил, чтобы тебя, сукиного сына, в Москве прописали.

      Мишаня затряс головой, в глазах его показались слезы, и он всхлипнул:

      – Гады живут, боги умирают.

      – Зачем с утра пил?

      – Левушка велел. Я к нему за день перед смертью приходил, ананасов купил, а он сказал, чтобы мы его провожали весело. Воблы, говорил, хорошо бы достать на поминки. Сейчас жарко, вобла под водочку с пивком хорошо бы пошла. Смотри, говорил, чтоб мать и Марго не голосили, все вам настроение испортят.

      Степанов спросил Костенко:

      – Ты в крематорий на автобусе поедешь?

      – Я не поеду в крематорий. Не могу, Митя.

      – Поминать будем дома, – сказал Васильев. – Приедете?

      – Постараюсь. Если почему-либо

Скачать книгу