Скачать книгу

на его повседневный опыт, он не может. Не возражая против наблюдений Лурии, Вежбицкая отмечает, что его информанты используют, тем не менее, слова all, if, т. е. эти понятия присутствуют в их языке, что позволяет выделить их как семантические примитивы (Wierzbicka 1996, p. 209–210). Однако когнитивные процедуры, стоящие за all, if в текстах Лурии, так же, как и в детских высказываниях, воспроизводящих упомянутое выше because, существенно отличаются от подобных процедур в понимании Канта и Лейбница. Здесь основой суждения является личный опыт, а не абстрактная безличная необходимость, и за внешним семантическим сходством в указанных ситуациях стоят различные типы мышления, которые можно условно назвать симпрактическим и теоретическим[72]. Если рассматривать язык как формальную систему, оторванную от человека, такое отличие невозможно увидеть, но как только исследователь включает человека в процесс формирования и развития языка, оно сразу становится заметным.

      Аналогичное замечание можно сделать и на утверждение Боаса (с которым солидаризируется Вежбицкая и многие другие лингвисты), что в языке примитивных народов, хотя он и отражает, в первую очередь, их непосредственный опыт, достаточно средств для того, чтобы выражать абстрактные идеи. Рассматривая язык как формальную систему, данное утверждение справедливо, однако если учитывать говорящего на нем человека, данное высказывание нужно переформулировать следующим образом: в любом языке потенциально достаточно средств для выражения любых, сколь угодно абстрактных понятий, но для того, чтобы такая возможность стала актуальной языковой практикой, нужен отчетливо формулируемый культурный запрос и долгий промежуточный этап формирования ответа на этот запрос[73].

      Завершая обсуждение NSM-концепции, необходимо сделать два замечания. Возвращаясь к вопросу об образе мира и человека, составляющем основу данной концепции, следует признать ее автора «наивным механицистом», т. е. исследователем, который, не обозначая отчетливо своих онтологических оснований, неявно разделяет представления мыслителей XVII века. Важно также еще раз подчеркнуть, что обсуждение работ А. Вежбицкой в рамках данной главы ограничивается NSM-концепцией. В целом же спектр осуществленных ей исследований заметно шире, и другие составляющие этого спектра будут упомянуты в последующих главах.

      2.2. Модель «Смысл⇔Текст»

      Следует отметить, что редкие размышления о способах верификации теории в рамках модели «Смысл⇔Текст» обычно отсылают к критерию интроспекции со ссылками на А. Вежбицкую[74], поэтому приведенные выше соображения о квазирелигиозности можно перенести и на эту модель[75].

      Онтологические основания теории, образы мира и человека, стоящие за ней, заключены в рамки компьютерной парадигмы, ядром которой является понятие информации. Такая установка задается уже первыми словами монографии И.А. Мельчука, посвященной изложению

Скачать книгу


<p>72</p>

См. об этом: Романов 1991, с. 11–67; Романов 2003, с. 57–300.

<p>73</p>

В качестве иллюстрации можно вспомнить слова Пушкина о современном ему русском языке: «Исключая тех, которые занимаются стихами, русский язык ни для кого не может быть довольно привлекателен – у нас еще нет ни словесности, ни книг, все наши знания, все наши понятия с младенчества почерпнули мы в книгах иностранных, мы привыкли мыслить на чужом языке; просвещение века требует важных предметов размышления для пищи умов, которые уже не могут довольствоваться блестящими играми воображения и гармонии, но ученость, политика и философия еще по-русски не изъяснялись – метафизического языка у нас вовсе не существует; проза наша так еще мало обработана, что даже в простой переписке мы принуждены создавать обороты слов для изъяснения понятий самых обыкновенных; и леность наша охотнее выражается на языке чужом, коего механические формы уже давно готовы и всем известны» (Пушкин 1949 (1824), c. 21).

<p>74</p>

См., напр.: Мельчук 1997, с. 21–22. Ср.: Апресян 1995 (1974), с. 113, где говорится о речевой практике носителей языка, но фактически в качестве таких носителей выступают сами лингвисты.

<p>75</p>

В поздних работах Ю.Д. Апресян уточняет критерии верификации предложенной им модели, однако это не ведет к принципиальному изменению картины. Подробнее см. прим. 80.