LITMIR.BIZ

Скачать книгу

со своим сутенером-гомосексуалом, она вышла замуж за очень богатого (и очень старого) банкира с моноклем. С точки зрения школы жизни это было настоящим уроком.

      Лени с Симоном были одного поля ягоды. Два настоящих рвача, что прекрасно срабатывало в мирное время (неясно, что у них получится в военное). Ни о какой морали они слышать не хотели и признавали единственную цель – наслаждаться жизнью. Можно сказать, вместе они здорово повеселились. Это было как минимум пару лет назад, потом Лени решила осваивать новые охотничьи угодья. Она продолжала обращаться к нему по поводу своих легких неврозов, но про прежнюю «клубничку» пришлось забыть.

      Лени приходила к Симону на прием неделю назад, и он решил, что она в прекрасной форме, невзирая на дурные сны…

      Он никогда ее не шантажировал – не срут там, где жрут, или, изящнее выражаясь, не следует смешивать дела с чувствами.

      В конечном счете эти женщины были очень наивны, потому что маленькие игры Симона грозили опасностью прежде всего ему самому. Если бы он передал свои записи в гестапо (чего он на самом деле никогда бы не сделал), то первым загремел бы в концлагерь…

      В восемь утра он пошел на кухню приготовить себе еще кофе. В памяти крутились обрывки записей.

      Сюзанна Бонштенгель, вторник, 1 августа:

      «Этой ночью Мраморный человек склонился надо мной. Я могла кожей ощутить холод его лица. Его перекошенная маска была похожа на гильотину. Очень мягким голосом он прошептал мне: „Ты не одна из наших“».

      Он давненько не видел Сюзанну: она уехала отдохнуть в свой дом на взморье, на острове Зюльт[54].

      Кофе был готов – он заказывал обжаренные зерна из Пьемонта, смесь арабики и робусты, и пользовался итальянской кофеваркой. На его взгляд, маленькие радости жизни стоили того, чтобы превращать их в нектар.

      Другая запись. Несколькими днями ранее, Лени Лоренц:

      «Я в „Опере“. Вижу алую обивку бархатных кресел, потертое дерево балюстрады. На сцене появляется Командор. Он поет басом – дают „Дон Жуана“ Моцарта.

      Под драматические аккорды он поднимает руку и указывает на меня, сидящую в глубине ложи. Все лица оборачиваются ко мне – тусклые, холодные, ничего не выражающие лица.

      Сидящие рядом со мной встают, как если бы я подхватила проказу или другую заразную болезнь. Один из них, во фраке, шутовским жестом приподнимает свой цилиндр и плюет мне в лицо».

      Необязательно зваться Фрейдом, чтобы уловить значение символа. Этот Мраморный человек – Гитлер, нацизм или же просто то ощущение гнета, которое этот режим вызывает у каждого гражданина Германии:

      «Тебе нет места среди нас».

      Симон работал со снами вот уже более пятнадцати лет. Он знал, что человеческое сознание стремится камуфлировать свои страхи и желания, преобразовывать их, делая, так сказать, более приемлемыми для собственного разума, – Фрейд давно сформулировал это.

      Все три женщины боялись нацизма. Кто бы мог их за это порицать? Даже на вершине власти они

Скачать книгу