Из моей тридевятой страны - Елена Айзенштейн

Скачать книгу

бредущему своей дорогой «паркеру»?

      Разговор с собой, предпринятый автором в «Глубоком обмороке», по-настоящему талантлив, интересен, драматичен, искренен:

      Стих сам себя творит, он отвергает стыд,

      он – абсолют от всех отдельных одиночеств

      Он наиболее прав, когда с ним сладу нет,

      когда заглотит явь и с небылью сомножит, —

      объясняет Ахмадулина в «Ночи возле елки» свое восприятие науки стихосложения. Она сама изумляется, что так много написала за краткий промежуток времени, «так много извела свечей» («Он и я»), раздумывает, а не пора ли остановиться, уклониться от письменного стола, «не осилив склон»? Молчание же – трудное ожидание рифмы и ритма, рождения стиха не однажды становится предметом поэтического монолога. Вечная боязнь: «Мой лоб пустынен и ленив. Неужто / слова о том, что знают, умолчат?» Проговорится стих или останется неразглашенной тайной, неведомо заранее. Из тайн разглашенных, бесспорно, в числе лучших – «Святочные колядки», где каждая строка поет смыслами почти колдовской силы:

      В честь колядок, как от пагубного зельица,

      захмелел дружок-стишок, да не солгал.

      Не пришелица я и не чужеземица

      во родимых, моих собственных, снегах.

      ………………

      Все томят меня предзнания, предчувствия.

      Ум замерз, как водотеча-акведук.

      Может, анделы, чьи милости причудливы,

      мне назначенные беды отведут…

      Если пытаться определить новизну стихов 1999 года, то, вероятно, это еще и ритмическая новизна, ворожба, игра ритмом и в «Святочных колядках», и в «Ночи под Рождество».

      Отношение к Христу у Ахмадулиной вне канонов церкви. «Захожий – не прилежный прихожанин», она пытается твердить слова молитвы и с языческим восторгом склоняется к своему идолу – к елке. Но ее христианское чувство подлинно, безыскусно; попытка молитвы рождает надежду восхождения в лирический, «словесный рай» («На мотив икоса»), который воспринимается поэтом частью дивного мира Сына Божьего. Несмотря на видение себя помертвевшей елью, несмотря на «неблагополучье» «Новых стихов» и постоянное маячанье лика смерти, любовь к жизни, интерес к тому, «что есть красота» (Н. Заболоцкий), не остановим. Свидетельство тому – «Девочка с персиками», венчающая подборку «Знамени»:

      Сияет сад, и девочка бежит

      еще свежо июня новоселье.

      Ей весело, ее занятье – жить,

      и всех любить, и быть любимой всеми.

      Именно «занятье – жить» и влечет автора к тому, чтобы воспеть Верочку Мамонтову еще раз, но только – стихами. И здесь присутствует нота печали, потому что остановленное художником прекрасное мгновенье прекрасного утра Верочки уже стало невозвратно прошедшим: «…Ей данный вкратце, иссякает век. / Она осталась в полдне бесконечном». Ахмадулиной жаль девочку: несмотря на бессмертие, подаренное ее лицу

Скачать книгу