LITMIR.BIZ

Скачать книгу

в четвертый (Маруся училась в четвертом) класс. Проскальзывали имена: «Маргарита Ватсон», «Ирина Ляхова» и «Валя Генерозова», но скоро исчезли под тремя вымышленными именами: Инна Свет, Рита Янковская и Елена Гриднева. Преображая имена, Марина, конечно, освещала своим восхищением и сущности своих героинь. Бунтарский дух ее создавал драматические положения – те, которых она искала, поступив в интернат, нужный ей как плацдарм для собственных ее действий, проявлений ее недовольства окружающим, особенно – нестерпимым для нее духом интерната.

      <…> Я не помню канву описанных Мариной событий, но жива в памяти юная романтика отношений, в последней главе – весна, разлука героинь повести61.

      Повесть не сохранилась, но даже по этому описанию А. Цветаевой очевидно, что написана она под влиянием институтских повестей Чарской. Стихи «Вечернего альбома» также хранят следы цветаевского чтения Чарской – причем не всегда это эксплицитные отсылки к ее текстам, как в случае со стихотворением «Памяти Нины Джаваха». Стихотворение «Дортуар весной», посвященное одной из гимназических подруг Цветаевой почти не содержит явных референций к какому‐либо чужому тексту:

      О весенние сны в дортуаре,

      О блужданье в раздумье средь спящих,

      Звук шагов, как нарочно, скрипящих,

      И тоска, и мечты о пожаре.

      Неспокойны уснувшие лица,

      Газ заботливо кем‐то убавлен,

      Воздух прян и как будто отравлен,

      Дортуар – как большая теплица.

      Тихи вздохи. На призрачном свете

      Все бледны. От тоски ль ожиданья,

      Оттого ль, что солгали гаданья,

      Но тревожны уснувшие дети.

      Косы длинны, а руки так тонки!

      Бред внезапный: «От вражеских пушек

      Войско турок…» Недвижны иконки,

      Что склонились над снегом подушек.

      Кто‐то плачет во сне, не упрямо…

      Так слабы эти детские всхлипы!

      Снятся девочке старые липы

      И умершая, бледная мама.

      Расцветает в душе небылица.

      Кто там бродит? Неспящая поздно?

      Иль цветок, воскресающий грозно,

      Что сгубила весною теплица?

(СС1, 20–21)

      Стихотворение это естественно прочитать как чисто биографическое, и в нем почти нет указаний на недостаточность такого прочтения. Между тем интересно сравнить его с описанием ночного дортуара в повести Чарской «За что?»:

      Ночник слабо освещает длинную казарменного типа комнату с четырьмя рядами кроватей. Все давно спят, и наши, и шестые. Гробовая тишина стоит в дортуаре. Только изредка слышится вырвавшийся случайный вздох из груди какой‐нибудь сонной девочки или невнятный бред прерывает на мгновение жуткую давящую тишину ночи. <…> На душе у меня грустно и больно, такая гнетущая тоска в ней, что я решительно задыхаюсь под ее бременем. Ужасная тоска62.

      Совпадения

Скачать книгу