Скачать книгу

переживаний тут явно неумышленно. У него, впрочем, может быть вполне определенное историко-литературное объяснение: в те годы, когда Цветаева становится читателем символистской поэзии, эта поэзия получает сильнейшую «прививку» социально-политической тематики, связанную с периодом первой русской революции. Как и большинство подростков, Цветаева переживает увлечение революцией, которое, как мы видели, и в 1908 году для нее еще по‐своему актуально. Чтение революционной поэзии является необходимой составляющей этого увлечения, и возможно даже такой запрещенный цензурой сборник, как «Песни мстителя» (1907) Бальмонта, попадает в руки Цветаевой. В нем, во всяком случае, есть стихотворение под названием «Темным».

      Любопытным примером обработки Цветаевой символистской темы, является ее стихотворение «Ошибка»:

      Когда снежинку, что легко летает,

      Как звездочка упавшая скользя,

      Берешь рукой – она снежинкой тает,

      И возвратить воздушность ей нельзя.

      Когда пленясь прозрачностью медузы,

      Ее коснемся мы капризом рук,

      Она, как пленник, заключенный в узы,

      Вдруг побледнеет и погибнет вдруг.

      Когда хотим мы в мотыльках-скитальцах

      Видать не грезу, а земную быль —

      Где их наряд? От них на наших пальцах

      Одна зарей раскрашенная пыль!

      Оставь полет снежинкам с мотыльками

      И не губи медузу на песках!

      Нельзя мечту свою хватать руками,

      Нельзя мечту свою держать в руках!

      Нельзя тому, что было грустью зыбкой,

      Сказать: «Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!»

      Твоя любовь была такой ошибкой, —

      Но без любви мы гибнем, Чародей!

(СС1, 64)

      Известно, что это стихотворение обращено к Эллису и является поэтическим ответом на предложение, сделанное им Цветаевой55. Необычность структуры цветаевского поэтического послания состоит в том, что лицо, к которому оно обращено, названо лишь в последней строке, а указание на то, что стихотворение имеет конкретного адресата, появляется всего строкой выше. Риторика текста, какой она задается вначале, заставляет читать его как образец медитативной лирики, и даже императивные формы, появляющиеся в четвертой строфе, вполне укладываются в риторические рамки лирического размышления. Но последние две строки совершенно переориентируют читательское восприятие стихотворения, сообщая и всему предыдущему тексту смысл более адресный. На нем и следует остановиться подробнее.

      Знакомство Цветаевой с Эллисом произошло в 1908 году, и в течение ближайших двух-трех лет он был для нее не только старшим другом, но и главным проводником тех новых веяний, которыми была отмечена литературная современность. Естественно, что существенное место в разговорах Эллиса занимали его собственные искания этого времени, сменившие революционные увлечения недавней поры56. Андрей Белый, в то время близкий с Эллисом, впоследствии так характеризовал его миросозерцание этих лет: «Сам же он проповедовал нам теорию собственного раздвоя, напоминавшую учение о двойной истине;

Скачать книгу


<p>55</p>

Цветаева А. Воспоминания. С. 316.

<p>56</p>

Очень возможно, например, что цветаевское понимание революционной борьбы, как оно изложено в письме 1908 года к П. Юркевичу, цитировавшемся выше, вдохновлено именно Эллисом.