LITMIR.BIZ

      В полночь двери подсознанья

      Открывают свой архив.

      Кто даёт уму заданье

      От земли свершить отрыв?

      В небе я искала Бога,

      Отрешившись от оков.

      Думала – совсем немного

      До свободы облаков.

      Я молчу, а строчки льются

      Потешать чужие дни.

      Не продать столбцы поштучно,

      И кому они нужны?

      Стол почти в пустом пространстве,

      Торопливое письмо.

      Время выдуманных странствий

      До рассвета возросло.

      Всех поэт объединяет

      Словом выверенных рифм,

      И тысячелетий память

      Символ делает живым.

      Дождь пишет в точечной манере

      И точно знает, что он хочет,

      Посеяв сонмы недоверий

      И недосказанность отточий.

      Творить привыкший на пленэре,

      Взял дробник гамму серых красок,

      Стремясь проникнуть в стёкла двери

      С набором сумеречных масок.

      Перерастая в шумный ливень,

      Он будет полон отступленья.

      А через день внезапный иней

      Изменит угол умозренья.

      Я устала записывать даты,

      Провожать и встречать корабли.

      Все подруги уехали в Штаты,

      А любимые к юным ушли.

      У меня есть такое занятье,

      Что поверить себе не могу,

      Посильнее слепого объятья,

      Пострашнее, чем призрак в углу.

      А названье занятья – воздушность,

      Приносящая рифмы-клочки.

      И сочувствует мне только Пушкин,

      Восьмистишьем утешив в ночи.

      Ходил, далече слышен,

      Юрод, минуя дом.

      За пазухою – мыши,

      В руке – железный лом.

      И летом и зимою

      Без шапки и сапог,

      Рыдалец пел со стоном,

      Бессонный, как пророк.

      Хранили опыт смерти

      Кровавые глаза.

      Вдогон бежали дети,

      Отчаянно дразня.

      И ветер-караульщик

      Бросался на него,

      В бессилии бездушья

      Пронизывал всего.

      Казалось, безотрадна

      Скитальца колея.

      За ним стояла правда

      И горечь бытия.