LITMIR.BIZ

      – Я пририсовал тебе улыбку, – сказал Александр, ставя портрет на стул возле кровати. – Ну что, теперь ты не грустная?

      С ватмана смотрело чужое улыбающееся лицо.

      – Да, Сашенька, теперь всё в порядке.

      Но на следующий день пришли гости, и всё та же стерва-поэтесса лукаво спросила:

      – А кто это на портрете? Новенькая?

      Александр помрачнел.

      А вечером снова ударил Раису. За ложь.

      Она долго плакала, потом убедила себя, что виновата сама. И простила его.

      С тех пор всё в их жизни пошло по-другому. На смену лёгкости божественного дара пришёл страх.

      Поначалу страх был маленьким пугливым зверьком. Он поселился в голове Александра, свил там норку и лишь изредка показывался наружу. Но через год страх окреп, набрался сил, выпрямился в полный рост и превратился в монстра, влив в вены кипящую желчь вместо крови, съев мозг.

      Сперва Александр боялся, что рисунок не выйдет таким же талантливым, как все уже созданные им. Наступал хлопотный закат перестройки, Советский Союз ещё был жив, но рыночные отношения нового фасона уже существовали в открытую. За заказы в издательстве нужно было бороться. В какой-то момент редактор заявил ему по телефону, что, если он ещё раз сдаст такую же халтуру, больше работы не получит. Александр начал бояться чистого листа. Тогда Раиса подходила к нему, брала его руку в свою и ставила на листе точку. И он мог двигаться дальше. Рисунок рождался медленно, тяжело, как неумелая молитва, слова которой не выучил, а только знаешь примерный их смысл. А итог получался совершенно не таким, какой жил в голове художника. Создавая картинки к уже готовым сюжетам, что он делал сотни раз, Александр всё чаще ошибался, а у Раисы сжималось сердце при виде корявых персонажей с руками разной длинны и носами, сдвинутыми на лоб или ухо.

      Она не решалась ему об этом сказать, но «добрые люди» сделали это за неё.