Скачать книгу

Маунт-Вернон-стрит туда, откуда пришла. Внизу, за углом, она обнаружила свой пакет – тот лежал на краю тротуара. Она постояла над ним несколько секунд, уставившись на помятую коричневую упаковку, пытаясь вспомнить, как его уронила. Но в памяти была одна пустота.

      «Что со мной?»

      Из пакета что-то посыпалось, но упаковки остались целы, и Джинджер положила покупки назад в пакет.

      Встревоженная загадочной потерей контроля над собой и слабостью в коленях, она направилась домой, и на морозном воздухе у нее перехватило дыхание. Сделав несколько шагов, она притормозила. Задумалась. Повернулась и пошла назад, к Бернстайну.

      Она остановилась перед входом в кулинарию, и где-то через минуту из двери вышел человек в русской шапке и очках в черепаховой оправе. В руках он держал пакет.

      – Ой… – Человек удивленно вздернул брови. – Я забыл извиниться. Вы так быстро убежали… Я собирался, но не успел, простите…

      Она посмотрела на его руку в перчатке, державшую коричневый пакет. Мужчина говорил, жестикулируя свободной рукой, и Джинджер следила за тем, как она выводит круги в воздухе. Перчатки больше не пугали ее. Она не могла понять, почему их вид вызвал у нее панику.

      – Все в порядке. Я вас ждала, чтобы извиниться. Я испугалась… утро было таким необычным… – Она отвернулась и добавила через плечо: – Хорошего дня!

      До квартиры было рукой подать, но дорога домой показалась ей эпическим странствием по бесконечным пространствам серого асфальта.

      «Что со мной?»

      Ей было очень холодно, и погодой этого ноябрьского дня такое было не объяснить.

      Джинджер жила на Бикон-Хилл, на втором этаже четырехэтажного дома, когда-то – в девятнадцатом веке – принадлежавшего какому-то банкиру. Она выбрала это место, потому что ей нравились любовно сохраненные следы времени: причудливая потолочная лепка, розетки над дверями красного дерева, эркерные окна с частыми переплетами, два камина, один в гостиной, другой в спальне с изысканными мраморными полками, резными и полированными. Комнаты, создающие ощущение стабильности, непрерывности, постоянства…

      Джинджер ценила постоянство и стабильность превыше всего – вероятно, из-за того, что в двенадцать лет потеряла мать.

      Ее по-прежнему бил озноб, хотя в квартире было тепло, она убрала покупки в хлебницу и холодильник, потом прошла в ванную и внимательно посмотрела на себя в зеркало. Она была очень бледна, и ей не понравился испуганный, затравленный взгляд.

      Она спросила у своего отражения:

      – Что случилось, шнук?[2] Ты выставила себя настоящей мешуггене[3]. Полная фарфуфкет[4]. Почему? А? Ну-ка, доктор, ты же важная шишка, скажи мне. Почему?

      Джинджер прислушивалась к своему голосу, отражавшемуся от высокого потолка ванной, и наконец до нее дошло, что она попала в серьезную переделку. Джейкоб, ее отец, был евреем по рождению и воспитанию, гордился этим, но правоверным евреем себя не считал. Он редко бывал в синагоге, отмечал праздники, но по-светски,

Скачать книгу


<p>2</p>

 Шнук – балбеска (идиш).

<p>3</p>

 Мешуггене – чокнутая, придурочная (идиш).

<p>4</p>

 Фарфуфкет – здесь: идиотка (идиш).