Скачать книгу

лёгкие твои

      Не опечатка, не описка:

      предновогодней незимой

      я получил письмо из Пинска,

      где мне заказан путь домой.

      В придачу – скатерть и дорожка

      и тьма, глядящая врагом…

      И память детства, будто кошка,

      всё ходит по цепи кругом:

      идёт направо – видит Пину,

      налево – страх и вороньё,

      и тьма ночная дышит в спину,

      и не укрыться от неё.

      И вдруг – внезапно, как ни странно,

      среди заснеженных полей:

      взошла звезда, запела Анна,

      и сердцу стало веселей.

* * *

      Докурю я последний чинарик

      и последнюю рюмку допью.

      И Венеру включу, как фонарик,

      осветившую жизнь не мою.

      Что ж, свети, – пусть не мне, но другому;

      и пускай навсегда молодой

      не тоскует по отчему дому

      под моей путеводной звездой.

* * *

      Мера бывает разной, но чаще – крайней.

      Верил, но не боялся и не просил.

      И выпрямлялся согнутый рог бараний,

      но тем не менее тикал watch-упарсин.

      Правый пологий берег крутым сменялся,

      лесом непроходимым сменялся сквер,

      но не сдавался; и получалось масло, —

      символ возни мышиной и полумер.

      Как бы там ни было – с голоду ты не помер.

      Номер 16? Что ж и на том мерси!

      Слышишь, как надрывается колокол-зуммер?

      На небо глядя, молвишь: – Иже еси..?

      Не сомневайся – есть! Значит в полной мере

      всё, что тебе положено – не твоё.

      В речке купаясь или гуляя в сквере —

      пей, не спеша, из горлышка забытьё.

      Урок французского

      А. М.

      Будто дёснами хлебную корку жую,

      доживая свой век.

      Се ля ви, говоришь, говоришь, дежа вю

      тишиной из-под век.

      Что ж, финита? Адьё? Оливье. Винегрет.

      Незатейливый трюк!

      Столько зим говорю, говорю столько лет:

      табуретка и крюк.

      А ля гер, говоришь и камси, говоришь,

      тет-а-тет, о-ля-ля.

      Невесёлая старость, июньский Париж

      и чужая земля.

      Навсегда не лямур и пердю навсегда,

      никогда комильфо.

      И не Сена за окнами – Леты вода

      и вокруг – никого.

      Шаромыжником стал милый друг. Пуркуа?

      Почему бы и нет!

      И полночная вспять утекает река

      и луна, как омлет.

* * *

      Грациозны, чисты, бесподобны, зигзагообразны,

      как две капли воды друг на друга похожи они.

      Эти белые цапли в тиши декабря не напрасны,

      а скорей распрекрасны, как предновогодние дни.

      Не белым, но бело! Значит набело жизнь перепишем,

      черновик уничтожим и не пожалеем о нём.

      И побудем на свете пречистом – не третьим и лишним,

      а потом на закате с тобой грациозно уснём.

      1991

      Мы чокнулись! И дальше – больше:

      Брест растворяется вдали

      и острые костёлы Польши

      плывут,

Скачать книгу