LITMIR.BIZ

В доступных «Очерках» рассматривается динамика четырех сюжетных и трех несюжетных замыслов поэта, оставшихся в черновиках «Евгения Онегина» и «Медного всадника». Известно, что Пушкин иногда задумывал одно, а с течением времени реализовывал другое. Однако конкретные повороты его намерений обнаружены не все, – их выявлению и посвящены нижеследующие наблюдения. Следы перемен, как сказано, отложились в черновиках, однако вчитаться в труднейшие рукописи (а мы их прочитали не так, как предшественники) – дело непростое (хотя и захватывающее). Соответственно содержание нашей книги составили результаты въедливой расшифровки и на ее основе перетолкования фрагментов рукописей двух важнейших пушкинских произведений. Все изученные нами повороты сюжетов и характеристик персонажей отличаются от традиционных интерпретаций. Всего текстологических очерков – семь. Особняком стоит восьмой очерк, посвященный рече-поведенческому анализу «Станционного смотрителя». В нем мы касаемся религиозности Пушкина и выясняем, как поэт переосмыслил сюжет притчи о блудном сыне. Автор не обещает легкого чтения, но он постарался изложить свои выводы доступно для всех.

Подробнее

Остромирово евангелие (Остр) на протяжении двух веков было предметом исследования многих лингвистов: посредством традиционных методов анализа оно всесторонне и систематически описано. Для настоящей своеобразной монографии характерно обращение к неиспробованным еще аналитическим процедурам, равно как выбор таких проблем, которые, можно считать, не ставились. Эти аспектные разыскания решают, естественно, частные интересные вопросы и предполагают привлечение обильного конкретного фактического материала, но их можно подытожить в двух общих тезисах: Остр на фоне других древних славянских евангелий отличается особой близостью к первопереводу Кирилла и Мефодия (и несет на себе отчетливый, хотя и неприметный, отпечаток личностных решений); по непревзойденному качеству перевода и высокой идиоматичности языка Остр может быть образцом в назревшем общенациональном деле поновления славянской и русской версий Евангелия, называемых синодальными и принятых в современной Русской Православной Церкви. Оба тезиса продолжают, с опорой на новые неожиданные аргументы, концепции великих российских филологов XIX в. А. Х. Востокова и Н. И. Ильминского. В тематически примыкающих приложениях изложена еще одна («геометрическая») концепция глаголицы – азбуки, которой был записан протограф Остр, а также рассмотрено оригинальное интерпретационное творчество первоучителя Кирилла (который в своей экзегезе опирался, наряду со святоотеческой, еще и на иудейскую традицию). Для палеославистов, русистов, философов, этнографов, культурологов, библеистов, литургистов, богословов, специалистов в области перевода, преподавателей высших светских гуманитарных и духовных учебных заведений, равно как для всех, кто интересуется древнейшим периодом бытования Евангелия и Кирилло-Мефодиевского наследия (в славянском мире и на Руси), а также его значением для современного поновления текстов Свщ. Писания Русской Православной Церкви.

Подробнее