LITMIR.BIZ

«Ненастной ночью 30 октября 1806 года из ворот одного неприметного дома на Сергиевской улице вышла невысокая полная дама и приблизилась к поджидающей ее карете. Двигалась она с трудом, дышала прерывисто, словно от крайней усталости. Ее провожал худощавый человек, в котором с первого взгляда можно было узнать врача, да не просто врача, а именно полкового лекаря…»

Подробнее

«– Ну да, господа, ну да, ну я признаю это! – с капризной ленцой протянул красивый молодой человек в форме кавалергарда. – Она была моей, и не единожды. Как человек воспитанный и учтивый, я не мог поступить иначе. Дама от меня была без ума, она проходу мне не давала. Мне оставалось только одно – немедленно удовлетворить ее желание. И я его, клянусь, удовлетворял до тех пор, пока едва замертво не упал. Ох и жадна… Ох и жадна эта Ан-на… – скабрезничал он, тонко усмехаясь и глядя на собравшихся такими искренними, такими честными глазами, которым совершенно невозможно было не поверить. И только люди более проницательные и опытные могли бы сказать, что искренности и честности такой степени просто не существует в природе…»

Подробнее

«Обитатели Зимнего дворца в конце 60-х годов XIX века еще помнили маленькую комнатку под лестницей, ведущей в покои прежней, не так давно умершей императрицы Александры Федоровны. Здесь некогда устроил свой кабинет император Николай Павлович, не признававший никакой роскоши, которая могла бы отвлекать от работы. Этот, с позволения сказать, кабинет был обставлен более чем скромно, по-военному. Но именно отсюда самодержец управлял Россией. Эту комнату так и хранили в неприкосновенности, сюда редко кто-либо заглядывал, кроме уборщиков, однако осенью 1866 года Александр Николаевич, его величество император Александр II, отчего-то вдруг зачастил в этой заброшенный покой…»

Подробнее

«– Ну да, – ехидно сказал Александр Александрович. – Я ему девку приведу, а ты со свечкой стоять станешь. Нет уж, уволь! Пускай сам управляется! Я в его годы небось… Он осекся, надеясь, что жена не обратит внимания на обмолвку. В том-то и дело, что в «его годы», в возрасте своего нерешительного сыночка, он был еще более нерешительным и даже носил в семействе прозвище «бедный Мака». Иногда его называли еще откровенней…»

Подробнее

«– Господи Боже! – подумал дежурный. – Да ведь его мало не убило! Вот смех был бы, а? Император убит каблучком!» И он, стиснув губы, вылупил во всю мочь глаза, чтобы никто не мог заметить рвущийся изнутри хохот…»

Подробнее

«Сырым октябрьским вечером 1784 года по дороге из Петергофа в столицу мчался экипаж. Это была простая карета шестерней, без сопровождения охраны, и редкие путники или проезжие, которые оказались в ту пору на дороге (осенняя погода стояла такая, в какую, по пословице, добрый хозяин собаку из дому не выгонит!), не обращали никакого внимания на заляпанные грязью дверцы без гербов…»

Подробнее

«Подпоручик Семеновского полка Булгаков смотрел на зеленую травяную гладь, расстилающуюся у подножия горы, наверху которой слабо курился дымок, и прощался с должностью. А может быть, и с жизнью. Нет, голову ему на плахе не снесут, ибо императрица Елизавета, вступая на престол, поклялась никого головы не лишать и слово свое покуда держала, но ведь с человеком можно расправиться и иным способом, не обязательно топором палача. Можно, к примеру, сослать его на вечное поселение вот в этакую глушь, куда не только Макар телят не гонял, но где про телят и вовсе не слыхали…»

Подробнее

«– Ваше императорское величество, молю вас успокоиться и поразмыслить! Принц Георг Голштинский, дядя императора Петра III, в отчаянии глядел на сутулую спину племянника, который стоял, глядя в окно, и резко водил смычком по струнам скрипки. Извлекаемые им звуки больше напоминали взвизгивания заживо обдираемой кошки…»

Подробнее

«Государь император Петр II Алексеевич сидел, весь обвиснув на стуле. Губы мягкие, слюнявые, глаза мутные. Ослабели черты, поникли плечи – кажется, он еле-еле удерживается, чтобы не уткнуться лицом в столешницу и не захрапеть. Да, выпито нынче было немало, да и охота притомила…»

Подробнее

Эта любовь не имела права на существование и была под запретом – любовь монархов и простых смертных. Но страсть, возникающая к чужой жене или мужу, стократ большая трагедия для тех, кто облечен властью и вознесен на ее вершину – на трон! И вот у подножия трона возникает любовная связь, которую невозможно сохранить в тайне. Она становится источником неисчислимых сплетен и слухов, обрастает невероятными домыслами, осуждается… и вызывает сочувствие в душах тех, кто сам любил и знает неодолимую силу запретной страсти! Мать Ивана Грозного Елена Глинская и ее возлюбленный, князь Иван Оболенский-Телепнев-Овчина, императрица Екатерина Великая и Александр Ланской, Николай Второй и Матильда Кшесинская – истории их любви и страсти читайте в новеллах Елены Арсеньевой…

Подробнее