Станция Переделкино: поверх заборов - Александр Павлович Нилин

Скачать книгу

и непечатание, кто знает, обратись те, кого тревожила судьба опального поэта, как не раз бывало, к Симонову за помощью и поддержкой – и новые цацки послужили бы делу литературы больше.

      Глава вторая

1

      Пастернак жил на улице Павленко.

      В пору – тогда казалось, надолго – воцарившегося свободомыслия журналисты, смутно представлявшие себе, кто такой Павленко (знали, что плохой, раз Сталиным привечен), и скорее наслышанные, чем понимавшие, кто такой Пастернак (поскольку при советской власти был гоним, то вполне хороший), любили иронизировать по этому поводу.

      Но весь сюжет писательского Переделкина держался на том, что Пастернак и должен был жить на улице Павленко.

      Живи Павленко на улице Пастернака, это бы тогда и не Переделкино вовсе было (в своем идеологическом толковании).

      Лишним на этой улице – и до и после обретения ею своего названия – был не Петр Андреевич Павленко.

      Лишним был Борис Леонидович.

      И вот во многом потому, что в задуманном властью Переделкине Пастернак изначально по всей сути своей оказывался лишним, оно и сделалось его Переделкином – “Здесь все тебе принадлежит по праву” (мнение Ахматовой). И ровным счетом ничего не меняется от того, что и музей Пастернака все равно остается на улице Павленко.

      Письмо, в котором Борис Леонидович просит имеющего вес функционера Павленко помочь бедствующей (дело происходит до войны) Марине Цветаевой, начинается словами: “Дорогой Петя…”

      Думаю, что Петей для Пастернака Павленко оставался и после войны – до начала пятидесятых, когда Петр Андреевич в свои нестарые годы умер. Добрососедским отношениям не мешало – и до поры не в нравах было этой улицы, – что Борис Леонидович все глубже отодвигается в тень опалы, а у Пети уже четыре Сталинские премии и в писательском министерстве он заместитель генерального секретаря Фадеева, чья дача, еще раз напоминаю, граничит с дачей Пастернака.

      Но после войны Павленко чаще жил в Ялте, чем в Переделкине, – лечил больные легкие.

      Мне кажется, что я видел Павленко лишь однажды. Мы с матерью шли на станцию, а он со станции. Поравнявшись с нами, Петр Андреевич поздоровался с матушкой, коснувшись пальцами примятой внутрь шляпы складки.

      Но помню его и в папахе наподобие полковничьей – значит, видел человека, чье имя носит улица, и зимой.

      Чьи-то дачи в Переделкине сделались музеями, а к чьим-то прилипла на годы (не уверен, что стоит говорить “навеки”) фамилия какого-то одного, первого арендатора – и всем, кто жил на освоенной им даче потом, судьба оставаться под этой вывеской, под этим флагом.

      Дача Павленко так и оставалась для переделкинцев дачей Павленко, хотя жили в ней позднее Андроников и Солоухин.

      Но есть и разночтения.

      Как-то зимой, когда жил я в Доме творчества, но куда-то отлучился, тетя Валя, дежурный администратор, сказала, что ко мне приходил “мужик с треневской дачи”.

      Я долго ломал голову, кто бы это мог быть.

Скачать книгу