Территория тишины. Начало - Александра Хозей

Скачать книгу

й плащ». Несмотря на эту успокоительную мысль, Вера все же набросила капюшон на голову.

      Нужно было сосредоточиться и просто сесть в нужный поезд. Всего лишь купить билет и сесть в вагон. Вера уже давно не покупала билеты на поезд сама. Для этого был Руся – как же она любила его за то, что он был готов взять на себя любые хлопоты.

      По мере приближения к вокзалу на дороге все чаще попадался какой-то мусор: пустые банки, бычки от сигарет, обертки от конфет и шоколадных батончиков. Как будто какой-то невероятно неряшливый человек разбросал хлам по дороге, чтобы обозначить свой маршрут. Вера неумело лавировала среди грязного асфальта, аккуратно переставляя массивные кроссовки модного молочного оттенка. Оценивающе оглядев их с посеревших боков, Вера подумала, что, если она когда-нибудь решит по-настоящему удариться в бега, кроссовки нужно будет выбросить и купить что-то менее маркое и более дешевое. Но сейчас на это уже не было времени.

      Здание вокзала приближалось, подпирая серое тяжелое небо острыми шпилями исторических башенок. Если бы небо могло чувствовать, наверное, эти башенки доставляли бы ему массу неудобств, как канцелярские иголки, подсунутые под мягкую и крупную попу учительницы младших классов. С неба периодически что-то капало, (видимо в знак протеста против башенок), влажные капли холодели на руках и щеках. Повсюду был слышен шум: четкий и ритмичный стук колесиков чемодана о непобедимую брусчатку, шелест чьих-то кроссовок по мокрым камням, взволнованные голоса, адресованные кому-то далекому на том конце трубки. «Слишком много суеты, слишком,» – подумала Вера. Она не любила суету, спешку и беспорядок. В ее жизни всегда все было упорядочено: от сбалансированного завтрака до безбедной старости. Беспорядок наступил сегодня, после ссоры с отцом. Все началось с его шагов, а потом был голос и фирменный взгляд почти черных глаз. Она умела по оттенку глаз определять настроение отца – сегодня оно было в той градации цветной палитры, при которой лучшим вариантом было бы провести весь день на съемках – как жаль, что она этого не сделала.

      Но теперь уже ничего не поделаешь. Кассирша с устаревшей цветастой завивкой угрюмо протянула Вере ее билет. Подняв глаза на Веру, женщина не смогла скрыть удивления и мимолетной вымученной улыбки. Кажется, кассир даже на мгновение отвлеклась от очередного интервью-шоу, которое в этот момент играло в ее наушниках. Отчего-то надеясь, что в них не звучит ее собственный, Верин, голос, она забрала билет и ринулась к табло с расписанием отправлений.

      Наконец-то вагон. С двух сторон узкие и тесные сидения с обивкой из бюджетного кожзама, отчего-то липкие и покрытые разводами. Вера недоверчиво провела рукой по одному из них, неуверенно села и придвинулась к самому окну. Окно было не лучше – мутное и запотевшее, точно кто-то очень долго просидел, уткнувшись в него лбом. За стеклом смутно угадывались очертания вокзала. На перроне энергично прыгал мальчик лет пяти, заглядывая в окна пассажиров и пытаясь достать пальцем до окон. Его мама была слишком занята своими вещами, а папа – успокоительными увещеваниями мамы, так что в распоряжении малыша был весь вагон. Его маленький кулачок в серовато-голубой вязаной перчатке достиг стекла Веры, и с глухим стуком ткнулся к ней. Вера отвлеклась от созерцания шпилей вокзала и опустила взгляд. У малыша были яркие большие глаза и очаровательная задорная улыбка, в которой не хватало передних зубов. Вера приложила ладонь к стеклу, и мальчик снова потянулся к ней. Он так сильно запрокинул голову, чтобы не терять Веру из вида, что один наушник выпал из его уха, чем вызвал моментальную реакцию его родителей. Наушник, по-видимому, просочился куда-то под поезд, на самые рельсы, и достать его не было никакой возможности. Мама резко одернула мальчика, лицо ее исказилось в неприятной гримассе, а пальцы на руках напряглись сами собой, как будто она должна была во что-то вцепиться. Она дала мальчику подзатыльник, его губы дрогнули, и малыш заплакал, схватившись руками за шапку, чтобы не дать выпасть и второму наушнику. «Ничего,» – грустно подумала Вера, мысленно жалея мальчишку. «Еще пару лет, и ты перестанешь их терять». И почему наушники не вживляют с детства? Почему только с шестнадцати? Она где-то слышала, что дело в каком-то излучении, которое плохо переносится детским организмом.

      Вера давно не была ребенком – ей было двадцать. Но ее наушники были автономны, как и у этого мальчугана, потому что ее могущественный отец имел достаточно власти и денег, чтобы принадлежать к той касте людей, которым наушники не вживляли. Отец гордился этим, часто произнося странную фразу: «Тишина – это привилегия». В жизни Веры было много привилегий, и именно поэтому сейчас ей было так непривычно находиться здесь – в старом убитом вагоне.

      Но вот большие колеса вагона пришли в движение, двигаясь по рельсу спокойно, неумолимо и устойчиво, как планета по орбите. Семья на перроне ждала, пока вагон уедет, чтобы поднять наушник или своими глазами увидеть легкую пластиковую пыль, оставшуюся на холодных опустевших рельсах.

      Поезд отбивал знакомую дробь. Ему предстояло сделать много остановок, так что по мере отдаления от центра, вагон поезда наполнялся людьми. Но все старались занимать свободные сидения, без соседей, так что к Вере никто не подсел. Ничего удивительного, что она так осталась сидеть

Скачать книгу