Скачать книгу

выпускал он нарезные батоны (по-ленинградски – булки). Интересно, что, когда наши войска освобождали Болгарию, конечно, среди солдат и офицеров были ленинградцы. Они ночевали у болгар или просто заходили, просили поесть. Есть такая солдатская просьба: мать, дай, пожалуйста, воды напиться, а то так есть хочется, что и переночевать негде. Так вот, когда есть хочется, то ленинградец просил булку. И болгары от этой просьбы зверели и иногда даже били, потому что, оказывается, булка по-болгарски – это девушка. И получалось, что солдат требует девушку или даже невесту…

      Завод выпускал сухари, которые складывали один к одному, заворачивали в бумагу, а по торцам заклеивали лентой, чтобы бумага не развернулась. А на ленте было название этих сухарей: «Сухари ванильные». И, когда их заворачивали и заклеивали, работали не думая, на автоматизме. Обернул раз, обернул два, мазнул… И работница в какой-то момент осеклась и наклеила не по правилам. Чтобы сухари не рассыпались – все равно, хоть так клей, хоть эдак… И мама получила выговор – неожиданный, как говорится, на ровном месте. Потому что в результате один конец ленты наехал на другой – и, вместо надписи «Сухари ванильные» получилось издевательское: «хари ванильные».

      Хлеб я очень люблю. И в детстве особенно любил самый вредный – свежий хлеб, очень вкусный. Может быть, во мне говорит чувство ностальгии, но, мне кажется, сейчас такого вкусного хлеба нет. Иногда я ходил по заводу, с детства меня тянуло к технике, а потом к науке. И вот я ходил и смотрел на эти тестомешалки, на печи, как там двигаются люльки, как кладут тесто, а потом оттуда выходят булки. А поскольку это все-таки пищевое предприятие, пищевая промышленность, то я ходил в белом халате. И однажды рабочие приняли меня за проверяющего из какого-то министерства. Словом, как Хлестакова, приняли за ревизора. Ко мне подошли и сказали: «Мы хотим вам пожаловаться. Вот около печи, где человек работает, очень жарко, надо дополнительную вентиляцию!». Я передал эту просьбу маме. Вентиляцию усилили.

      Мама и папа работали, домашних обедов у нас в рабочие дни не было. И я школьником ходил во взрослую столовую. Не в ресторан, конечно – именно в столовую. А потом мы с друзьями нашли на улице Марата детскую столовую, и там все было намного дешевле. И, между прочим, вкусно. На взрослую столовую мама каждый день давала мне рубль. А вечером я перед ней отчитывался, сколько стоило первое, второе, компот, и отдавал ей сдачу – пять или десять копеек. А в детской столовой получалось в два раза дешевле. И мальчишки из нашей квартиры подучили меня отчитываться перед мамой, как будто я кушал во взрослой столовой, а разницу тратить: газированной воды купить, пирожок купить, может быть, мороженое. Карандашик купить, стерку… Стерка, между прочим, это типично ленинградское слово, в Москве ее называли ластиком или резинкой. И я обманывал маму, но, естественно, это был такой обман, который очень легко разоблачался. Потому что мама прекрасно видела: появился новый карандаш, появилась стерка, они же лежали на виду…

      Чтобы

Скачать книгу